— Плохо думаю. Если все-таки твои предположения и уверенность Шиллинга подтвердятся — нам конец, но я не думаю, что мы сможем как-то повлиять на то, чтобы перенести место проведения съезда. В общем… Все у нас плохо. Отто точно упрется рогом, ибо… «Перенесение места съезда — это показание нашей трусости», — еще сильнее понизив и так низкий голос, проговорил Саламбек. — Горцы не привычны к бегству, но в этом случае… Я не знаю. Бороться тут бессмысленно, ибо мы уже не главная сила на планете. Я помню, что наши предки сражались с русскими в горах Кавказа, но суть войны была в другом. Наши предки сражались за свою самобытность, за свою веру, а сейчас мы должны воевать за деньги. Это противоречит традициям, ибо деньги — это не такая ценная вещь, как традиции. Хотя… Традиции размываются на протяжении долгого времени, уже три сотни лет, а образуются традиции новые, традиции, которые соответствуют времени, традиции рвать друг другу глотки из-за пары цифер на банковском счете, — Саламбек в момент своей речи был как-то мрачноват, ему больно давались эти слова, а в голосе возникала какая-то странная хрипотца, которая была характерна для тех моментов, когда человек испытывал подлинную и глубокую грусть.

— Да… Мы ведь стали единым народом, когда вышли в космос. Те традиции были уже и не совсем нужны. Нам следовало создать новые, чистые традиции, которые касались бы исследования мира вокруг и построения чего-то нового, а мы… Мы снова скатились в то, что порождало лишь войны. Я сам это осознал недавно. Если честно… Если бы не Романо у меня на хвосте, я бы продолжал заниматься чем попало в перерывах между деловыми отношениями… А тут…

— Он заставил тебя забиться под стол, спать в пиджаке на твоем диване уже почти неделю, а еще плакаться о своем плачевном состоянии и мне, и многим другим, — улыбнулся Саламбек. — Но… Я рад, что ты изменился, Максим. От былого Баукуса не осталось и следа. Я рад тому, что ты теперь чтишь отца и мать, а не расслабляешься с женщинами легкого поведения. Я надеюсь на то, что ты, достойный сын достойного отца, сможешь стать настоящим человеком. Тебе осталось пройти не такой уж и большой путь… Нам осталось его пройти.

Баукусу стало как-то неожиданно тепло от слов этого человека, неужто он действительно стал достойным человеком? У него появилась Родина? Баукус помнил, как Салабек когда-то давно назвал его безродным щенком, тогда он очень сильно обиделся на этого мужчину, но потом, когда Карения явилась на планету… Он сам стал меняться. Стал ощущать почву под ногами, которую нужно защищать. Хотя теперь это явно невозможно провернуть, но все-таки хотелось сделать максимум для людей, а параллельно с этим хотелось выжить.