— Значит, надо остановить и китайцев тоже! — воскликнул Кирилл.
— Я ожидала, что ты это скажешь, — снисходительно усмехнулась Огизис. — Попытки остановки лунной программы, с вероятностью 43 %, приведут к форсированию ядерного апокалипсиса. Но даже если наши действия завершатся полным успехом, это отложит конец света до 2025 года.
— А там что? — с отчаяньем в голосе спросил Кирилл.
— Очень маловероятная мутация штамма ВИ-гриппа всё-таки случится, — ответила Огизис. — Не знаю, как на это повлиять, потому что она будет распространяться очень быстро, а если мы как-то подавим вспышки в известных мне местах, точно такая же мутация будет возникать в совершенно случайных локациях. Этот мир приговорён, без шансов. Что-то должно произойти.
— И что ты предлагаешь? — Кирилл начал нервно тереть щёки руками.
— Копай свою яму, — произнесла Огизис. — Очень глубокую и как можно дальше от крупных городов. Потому что ракеты тоже будут.
— Ты же сказала, что ядер… — начал Кирилл.
— Это не будет враждебным действием, — прервала его кошка. — Военные ударят по собственным городам, чтобы хоть как-то сократить численность заражённых. И я тебе скажу, несмотря на циничность, это действие позволило улучшить дальнейшее развитие событий. Если бы эти заражённые, уничтоженные в великом пламени, продолжили существовать, то выживших людей в России было бы гораздо меньше. То есть, будет. В следующем году.
— Ох… — Кирилл, поражённый открывшейся информацией, закрыл лицо руками и тихо ругнулся.
— Кто скажет это Душному? — спросил Савол.
— Он же твой приятель, вот ты и скажешь, — грустно усмехнулся Ниалль.
— Может, тогда он не захочет сюда возвращаться? — предположил Савол.
— С ним, кстати, кое-что не так, — сообщила Огизис. — Он заволочен густой пеленой Фатума, в центре внимания, но что-то я разглядела.
— И что с ним не так? — заволновался Кирилл.
— Не знаю, — Огизис спрыгнула с дивана. — Но ничего хорошего.
Теперь я понимаю, что случилось.
Ритуал уничтожения вендиго. Поступил хорошо, сука, правильно сделал, блядь! Делай добрые дела и тебе воздастся! Эстрид, видимо, что-то почувствовала, раз отказалась ехать. Или что-то знала…