– Беги, Поппи, – выдохнула мама. – Беги.
Я побежала. Побежала к ней…
Я побежала. Побежала к ней…
– Мама…
– Мама…
Когти поймали мои волосы, поцарапали кожу, обжигая так, как в тот раз, когда я дотронулась до чайника. Я с криком потянулась к маме, но не видела ее в извивающейся куче на полу. В мою руку вонзились зубы, а друг папы молча отступил назад. Меня пронзила дикая боль, охватившая легкие и все тело…
Когти поймали мои волосы, поцарапали кожу, обжигая так, как в тот раз, когда я дотронулась до чайника. Я с криком потянулась к маме, но не видела ее в извивающейся куче на полу. В мою руку вонзились зубы, а друг папы молча отступил назад. Меня пронзила дикая боль, охватившая легкие и все тело…
Милый маленький цветочек,
Милый маковый цветочек,
Его сорвешь, он кровоточит,
И не милый больше…
Я резко проснулась. Крик обжигал горло, а взгляд метался по темной спальне.
– Поппи, – позвал Кастил невнятным со сна голосом. Через секунду он прижался грудью к моей спине и обнял за талию. – Все хорошо. Ты в безопасности. Ты здесь.
Я с колотящимся сердцем пялилась в темноту, твердя себе, что я в Пределе Спессы. Я не заперта в Локсвуде, одна и…
У меня перехватило дыхание.
– Я была не одна.
– Что?
Я сглотнула. Горло саднило.
– В кухне, где я пряталась в посудном шкафу, был кто-то еще. Кто-то, кого моя мама знала. Я уверена, что знала.
– Аластир…