Я дернулась при звуке моего прозвища. Это звучало как разумное объяснение тому, почему они не вмешивались, но кое-что привлекло мое внимание.

– А как… бог может родиться в царстве смертных?

– Хороший вопрос. – Он улыбнулся из-за бокала. – Они и не должны там рождаться.

Я нахмурилась.

Уголки его губ поднялись еще чуть-чуть.

А потом до меня дошло. Он же дал понять, что среди тех богов, которые сейчас спят, есть несколько Первозданных. Если утверждения Янсена верны и Никтос уже был богом до того, как стал…

– Вы Первозданный?

– Да. – Он смотрел на меня. – И это означает, что в тебе течет первозданная кровь. Вот почему ты такая смелая. Вот почему ты такая сильная.

Я выпила немного сладкого вина.

– Это значит, что моя мать не была смертной?

– Твоя мать могла быть любой крови, и ты все равно была бы той, кто ты сейчас. Неожиданно, но… все же приятно.

Не успела даже осмыслить, что это может значить, как он продолжил:

– Но ты пришла не об этом поговорить? Спорим, у тебя куча вопросов. – Он приподнял уголок губ, и его холодные черты озарились нежностью. – Приходится ли тебе братом тот, кого ты хочешь им считать? Родная ли тебе мать та, которую ты помнишь?

Он сверлил меня взглядом, и по моей коже бежали мурашки.

– Твои сны – реальность или игра воображения? Кто на самом деле убил тех, кого ты звала мамой и папой? Но у тебя не так много времени, чтобы задавать все эти вопросы. У тебя есть время, чтобы задать только один. Эта страна не предназначена ни для твоих друзей, ни для твоего возлюбленного. Если они задержатся, то не смогут ее покинуть.

Я застыла.

– Но ведь никто из нас не вошел в Далос.

– Это неважно. Так ты пришла просить помощи? Я ничего не могу для тебя сделать.

– Мне нужна не ваша помощь, – пояснила я, ставя бокал на стол.

Только боги знают, сколько вопросов я хотела задать о Йене, о моих родителях и воспоминаниях, но я пришла не ради себя. А ради тех, которые ждали снаружи, и всех, с кем я была еще не знакома.