— И что же, участковый решил себе фамилию в честь мифологического героя взять? — Олег с недоверием покачал головой. — Как-то все это театрально, вам не кажется?

— А он ничего и не брал. Он и есть Хорт, с рождения. Только на свет появился черт знает когда. Ведь правда, Хорт?

Удивленный Олег уставился на академика. Но тот смотрел на кого-то за его спиной. Берест резко обернулся и увидел участкового, стоявшего, прислонившись к стволу сосны.

— Здравствуй, Стасик. — Хорт выплюнул изо рта травинку, отодвинул ногой сухую ветку с порыжевшей хвоей и сел на корточки, прижавшись спиной к дереву. — Старый ты стал совсем. Бегут года-то?

— А ты почти не изменился. — Академик грустно улыбнулся. — Рад тебя видеть!

— Я тоже. Только в прошлый раз я помоложе был, мне по вашим меркам еще и тридцати не было, когда немцы в деревню зашли. Ты, я слышал, большой ученый теперь?

— Есть такое дело.

— Помнишь, как меня тащил, надрывался?

— Еще бы не помнить. Я думал, не найду избушку того охотника, сгину вместе с тобой в болотах.

— Нашел ведь.

— Нашел, твоя правда, хоть и не верил.

Олег непонимающе переводил взгляд с академика на участкового. Оба разговаривали как старые знакомые, встретившиеся после долгой разлуки. Какие тридцать лет, какой охотник, откуда участковый из захолустной деревеньки знает не бывавшего тут уйму лет академика? Вопросы роем носились в голове Береста, но не находили ответа.

Академик замолчал. Печаль с его лица так и не сходила. Молчал и Хорт. Поднял лицо вверх, наслаждаясь теплом солнечных лучей, падавших сквозь крону дерева, а затем вдруг неожиданно заговорил:

— Немцы меня из леса к берегу оттеснили. Обложили так, что я головы высунуть не мог. Подготовленные были черти, не чета тем, что в обычных частях. И, главное, знали, куда шли. Я до сих пор уверен, что карта у них была или описание четкое. Те из группы, что отсекали, могли несколько раз меня подстрелить или гранатами закидать, но не стали. Знали: погибну я — проснется Юма. Другая группа в это время к камню шла. Еще бы немного, и все. Вырваться удалось только через несколько часов. Я их перехватил у самого камня. Кстати, от того офицера, что с моноклем был, мне трофей достался.

В луче солнца блеснул металл, и к ногам академика упал короткий клинок. На тулье ручки яркими медными полосками выделялась свастика.

— Аненэрбе?

Участковый утвердительно кивнул.

— Ну а дальше ты уже меня нашел. После войны я сюда опять вернулся, хотя куда мне деваться-то? — Участковый пристально посмотрел на Олега, который, затаив дыхание, слушал их разговор. — Этого к себе возьмешь?