Очень к месту оказывается выбранный автором язык. Сухой, холодный, малоэмоциональный, с упором в логические конструкции, он становится вполне объясним, когда узнаешь, что рассказчица немолодая женщина с опытом военачальника, дознавателя, разбойника с большой дороги, убийцы, палача. И то, что говорить она хочет о более раннем, счастливом периоде своей жизни, ничего не меняет: в прошлое она смотрит глазами отнюдь не той девочки-женщины, жизнь которой описывает.
Стоит также заметить, что вера в Чудо жила в сердце Деборы, пусть недолго. Уже после смерти мужа и брата некоторое время она жила с извечным человеческим «все будет хорошо». Только это не помогло. И за то, что у нее отобрали смысл ее маленького личного чуда, чуда ее воскрешения, она тоже мстила.
Книга пугает. Пугает своей обреченностью. Чем ближе к финалу, тем ярче понимаешь — ничего хорошего не будет. И все же лучик надежды остается, почти до самого конца остается. Но нет. И он гаснет — убийцы добираются до детей Деборы. Теперь нет ничего. «Только тьма».
Андрей Шмалько «Тихо сам с собою…»
Андрей Шмалько
«Тихо сам с собою…»
Стоя у океанского берега, у самого края непредставимо громадной по сравнению с нами, двуногими муравьями, шири, мы испытываем разные чувства, но в них есть всегда общее — ощущение величия. Океан может быть добрым, страшным, ненавистным, любимым — но никогда не станет мелким. Таков данный природой и Господом масштаб, неизменный и привычный. Океан — и этим все сказано.
Литература — тот же Океан, сотворенный людским трудом и воображением, но определенно по Высшей воле. Человеку, как и Тому, Кто его сотворил, дано создавать миры по своему замыслу и усмотрению. То, что эти миры виртуальны, ничуть не уменьшает ни размаха сделанного, ни его воздействия на нас. Океан — что еще добавить? Приступая к его измерению и изучению, требуется запастись не только терпением, но и немалым смирением. Ты — один, а перед тобою труды многих поколений. По душе тебе они, не по душе, все равно ты не слишком велик и заметен по сравнению со сделанным и сотворенным до тебя. Даже если берешь для исследования малый сектор, скромный залив у самого берега. Масштаб все равно несопоставим. Малая часть великого не может быть ничтожной и пошлой.
Впрочем, объект, нами избранный, отнюдь не мал. Литература беззаконная и внезаконная, издаваемая помимо воли державы и общества — очень заметная часть рукотворного Океана. Самиздат родился одновременно с самой литературой, в нашем же привычном печатном виде, оформился и увидел свет немногим позже «Библии» Иоганна Гуттенберга. Примечательно, что именно Книги Священного Писания стали чуть ли не первым европейским самиздатом — те, что издавались на национальных языках помимо воли Церкви. Так что к моменту, когда позабытый ныне поэт Николай Глазков семь десятков лет тому назад изобрел знакомый нам всем термин (первоначально — «