Мальтус Хактар уже подумывал, не свихнулся ли он. Только идущий от волнобоя жар связывал его с реальностью и не давал окончательно распрощаться с рассудком. Ближайший труп в нескольких метрах от него внезапно охватили странные конвульсии, как если бы он восстал и теперь окончательно возвращался к жизни. Шеф-садовник не мог свыкнуться с мыслью, что это жерзалемянин, едва восставший из заморозки и ставший невидимым якобы благодаря священному слову (выходит, не просто так хвастал), шевелит распростертое на полу коридора тело и роется в его карманах в надежде найти оружие. Осгориту, как и многим его землякам, требовалось увидеть, чтобы уверовать, а в дымных сумерках он ничего не различал, кроме сотрясаемого судорогами трупа в комбинезоне, по которому идет необъяснимое шевеление.

Наемники-притивы все, как один, из-под огня его волн высокой плотности отступили за кучу земли с щебнем, вывалившейся из развороченного потолка. Их взгляды были прикованы ко входу в маленькую комнатку, и они, очевидно, не заметили дерганых движений рук и торса своего мертвого товарища. По отблескам лучиков света в укрытии Мальтусу Хактару показалось, что они собирают части дезинтегрирующей лучевой пушки — одного из тех устрашающих орудий, против которых не может устоять никакая броня. Дверной проем представлял собой узость, и они, вероятно, планировали разнести стену комнаты, чтобы начать массированную атаку по фронту открытого пространства. Они рисковали вызвать крупные оползни и, учитывая чрезвычайную сложность подвалов епископского дворца, обрушить большую часть здания.

Осгорит обернулся с ощущением, что у него за спиной кто-то встал. Оказывается, к дверному проему подошла и обеспокоенно высунула голову в коридор женщина-жерзалемянка, закутанная в белую мантелетту махди Шари.

— Вам не следует здесь оставаться здесь, дама моя! — сказал Мальтус Хактар. — У этих людей…

Не успел он это произнести, как о металлическую стену в нескольких сантиметрах от головы Феникс с ужасающим визгом ударился вращающийся диск, и его угрожающее шипение растворилось в смутной тьме. Мальтус Хактар схватил девушку за руку и втянул ее назад с такой силой, что она потеряла равновесие и тяжело упала на спину.

Фрасист Богх помог Феникс подняться на ноги и впился взглядом в осгорита.

— Вы с ума сошли, Мальтус!

— Я лучше буду сумасшедшим и живым, чем вменяемым и мертвым, Ваше Святейшество… или как вас теперь! Мы потеряли слишком много времени, и я вас предупреждал, что… О Господи!

Внимание главного садовника привлекли яркие всполохи, которые полосовали сумрак, то и дело озаряя земляную насыпь. Ему потребовалась пара секунд, чтобы разобраться в ситуации. Заклинание невидимости жерзалемянина закончилось, но вместо того, чтобы отступить и укрыться в комнате, как было уговорено, он перехватил инициативу, подполз к подножию насыпи и, вооружившись позаимствованным у трупа волнобоем, поднялся и открыл огонь. Эффект неожиданности сработал идеально: несколько задетых лучами наемников повалились навзничь, а прочие, ослепленные едким дымом, запутались в рухнувших телах и разбросанных частях пушки, и им не хватило ни времени, ни реакции на ответный удар.