Они спрыгнули с платформы, не успела та полностью остановиться, и направились к единственной двери на площадке перед колодцем. В тени стенной ниши поблескивали голубоватые кнопки клавиатуры.

— Вы помните код? — понизив голос, спросил У Паньли.

Фрасист Богх не ответил. Он занялся клавиатурой, осмотрел кнопки, увидел, что ему нужно мысленно преобразовать голографические символы в буквы, и ввел код: MALTUS. Он мимолетно подумал о Мальтусе Хактаре, и его поразило ощущение, словно прошли годы, столетия с мига смерти главного садовника. Тишину нарушила серия щелчков, и створка массивной деревянной двери с приглушенным шипением приотворилась.

Они вошли в просторную квартиру. Сенсорные светошары мгновенно уловили присутствие людей и подлетели, зависнув в метре над их головами, чтобы их сопровождать. У Паньли с Богхом услышали доносящийся из соседней комнаты шум голосов и устремились в оставленную незакрытой дверь.

Они ожидали там встретить нескольких человек, но, беззвучно войдя в огромную гостиную, увидели только сидящую на банкетке девушку. Она смотрела 3D-передачу в натуральный рост, и мужские голоса, которые они слышали несколькими секундами ранее, принадлежали голокомментаторам. Девушка носила зеленый шелковый палантин с золотой отделкой, не скрывающий длинных смуглых ног; ее волнистые волосы темными ручейками сбегали на плечи и грудь. Время от времени она затягивалась сигаретой с красным табаком и густой струей пускала изо рта и ноздрей дым. Встревоженная движущимися отсветами от сенсорных светошаров, она обернулась и, увидев двух направившихся к ней мужчин, вскинула перед лицом руки, словно испугалась быть избитой.

— Мы не хотим вам зла, — быстро сказал Фрасист Богх. — Нас направил Мальтус Хактар, глава сети «Луна Рок».

Звук этого имени вроде бы успокоил ее, и она расслабилась. Теперь их почерневшие лица и окровавленные комбинезоны получили хотя бы какое-то правдоподобное и доверительное объяснение.

— У вас есть известия о нем?

— Увы, известия скверные…

Ее огромные черные глаза налились слезами. Она закусила верхнюю губу и нервно откинула прядки со лба и щек.

— Вы его знали? — спросил Фрасист Богх.

Она в рыданиях упала на гравибанкетку.

— Я Барофиль Двадцать пятый…

Она резко села, ее щеки покрывали слезы, а глаза были полны ненависти. Она даже не попыталась запахнуть разлетевшиеся полы палантина, которые почти совсем не скрывали ее тела.

— Вы чудовище! — истерически закричала она. — Чудовище! Я узнала вас теперь! Вы убили Барофиля Двадцать четвертого, защитника осгоритов! И, как будто вам этого было мало, вы убили моего папу! Моего папу!