Шари ссадил Тау Фраима на землю, охватил ее плечи и нежно привлек к себе.

Похоронив своих мертвецов, эфренцы организовали большое торжество, чтобы отпраздновать сразу и обретенную ими свободу, и свадьбу Оники с Шари. Они развесили по городу флаги, украсили экипажи и устроили торжественную процессию с бывшей изгнанницей, махди и их сыном. На Оники была старинная эфренская одежда — белое платье, расшитое океанским жемчугом, подчеркивающим ее красоту. Шари надел поверх туники светлую жилетку почетного гражданина Коралиона. Что до Тау Фраима, то его нарядили в шерстяной костюмчик и пятнистые башмачки, в которых он явно чувствовал себя не слишком уютно. Вдоль всего пути стояли ликующие эфренцы и бросали в их повозку лепестки роз, и цветочные ароматы растворялись в соленых запахах, приносимых порывами ветра.

Матрионы решили не устраивать перерыва на траур. Они передали тела убитых сестер их семьям и немедленно переформировали смены очистки. Небесные лишайники, которые уже забили второстепенные трубы, быстро скапливались в главных трубах, и тутталкам следовало любой ценой не допустить, чтобы Коралион затопила темная и холодная ночь. Поэтому они мобилизовали всех уцелевших небесных чистильщиц и отправили их в великий орган. Иногда, когда шум утихал, до Оники долетало далекое пение ее сестер, и в ее теле пробуждались пьянящие ощущения карабканья по кораллам.

Она больше не видела своих родителей: ей сказали, что они умерли от горя через несколько недель после ее высылки на Пзалион. А ее братья и сестры, уставшие читать укор в глазах встречных прохожих, предпочли переселиться в небольшие городки эфренского континента.

Пулон предоставил в распоряжение новобрачных свое лучшее здание — дом, возвышавшийся над портом. Его отмыли сверху донизу, превратили верхние офисы в спальни, а нижние — в банкетный зал, украсили его цветами, морскими звездами и ракушками.

Тутту на банкете представляла одна Муреми, и ее присутствие мотивировалось главным образом причинами политическими и практическими. Прежний магистрат вошел в сговор с крейцианами, потерял всякое доверие, всякое влияние на народ, и Эфрен на время остался без правительства. Одетая в официальную мантию Муреми пользовалась авторитетом среди патрионов Пулона, и за трапезой попросила их активизировать работы по укрепления опор, поврежденных гигантскими серпентерами, а также обдумать ее предложение о создании нового правительства, которое состояло бы на треть из патрионов, на треть из матрион и на треть из городских советников, избранных населением.