Когда вернулись к баркасу, на нас свалились сразу три проблемы. Во-первых, с такой тушей было тесновато даже не в самой маленькой лодке. Во-вторых, старуха ныла, что не вытерпит так долго торчать на солнце — к счастью, на корме нашлись обрывки сетей и старый парус, из которых удалось соорудить импровизированную накидку. Ну а в-третьих, Щедрин просто не сумел оторвать корыто даже на метр, хотя наша цель находилась на высоте четвертого этажа.

— Перевес большой, — парень и сам изнывал от жары, траты сил и объятий чудовища.

— Может, часть земли убрать? — предложил немец.

— Может. Но тогда не дам гарантий, что вообще взлетим.

— Давайте пробовать. Уже полдень — еще опоздаем.

— Это вас Свет карает, — пробубнила бабка из глубины драного капюшона. — Ибо затеяли бесстыдство.

— Ты откуда вообще такая праведная взялась? — спросил я, выгребая грунт обломком весла.

— А вам-то что?

— Да так, любопытно. Редко встретишь дикого вампира, что так добр к людям — пусть и по-своему. Кто знает — вдруг получится помочь?

Спутница тяжело вздохнула и после недолгих колебаний ответила:

— Таськой меня звать. Всю молодость отработала шлюхой в портовом борделе. Когда же перестала привлекать даже старых моряков, перевелась в подсобные работницы. Постряпать, прибраться, постирать — и все в таком духе. Так и жила долгие годы…

— Кажется, получилось, — Щедрин надул красные щеки, изошел потом, но сумел подняться в воздух, мы полетели в направлении замка под неспешный рассказ попутчицы.

— А однажды забрел к нам пожилой мужчина — строгий, осанистый, но сильно потрепанный судьбой. Ну точно капитан с разбитого корабля. На девок даже не смотрел, попросил выделить ему отдельную комнату и обеспечить уход — платил очень щедро, так что хозяйка согласилась. В порту много всяких подозрительных типчиков шныряет — может, прятался от полиции или кредиторов. Нам-то какая разница — главное, чтобы отстегивал вовремя и дебошей не устраивал. А ухаживать за ним взялась я — остальные девчонки более доходными делами занимались. Поначалу странный постоялец молчал, как рыба, потом перебросился парой фраз, а где-то через месяц мы вроде как даже подружились. Он оказался очень умным, начитанным, за словом в карман не лез, да и обходился со мной как с человеком, а не с грязью. В общем, я влюбилась, как малолетка. Уж не знаю, что нашло — обаяние у него невыносимо чарующее, как у волшебника.

Бабка печально вздохнула, вспоминая о былом.

— Обычно он все время сиднем сидел в борделе, но раз в неделю куда-то уходил в ночь и возвращался под утро. Я ничего не спрашивала, ибо все прекрасно понимала — проворачивал, небось, свои темные делишки. Но как-то раз мой друг вернулся раньше срока, весь избитый и обожженный, будто в него факелами тыкали. При том одежда уцелела и никаких следов огня на ней не осталось. Я тут же взялась за дело — мне часто приходилось пользовать раненых после драк, так что какому-никакому врачеванию обучилась. Но он взял меня за руку и на последнем издыхании сказал, что его спасет лишь одно средство и мне нужно на него согласиться. Разумеется, я знала о вампирах и все равно не смогла отказать.