После этого рябь исчезла, и все как будто стало, как и прежде.

— Приветствую, Девяносто Девятый! — раздался голос… Голос? Но откуда?

Я судорожно огляделся, но тут же все понял. Голос звучал не из внешнего мира.

— Не пытайся отыскать меня. Я здесь. В тебе. Вернее, в твоем нейроинтерфейсе.

— Ты — и есть тот, кто отправлял мне сообщения и помогал?

— Да. Мое имя Зокх-Ли. И я гений.

— Очень самовлюбленно, — усмехнулся я. — Надо было так сразу связаться со мной. Намного удобнее. Что мне делать дальше?

— Это уже не имеет значения, — с ноткой высокомерия произнес нейроконструктор. — Ты сделал свою часть работы — избавился от всех этих ублюдков и добрался до шаттла. Теперь же, — Зокх-Ли на миг замолчал, и умей нейроинтерфейс передавать эмоции, то я бы наверняка услышал вздох сожаления. — Хочу, чтобы ты знал, Девяносто Девятый, ты мне нравишься. Был момент, когда я думал, что ошибся в тебе, но теперь понимаю, что — нет. Ты — тот, кто был нужен мне изначально. Но теперь твоя роль окончена. Увы, но мы с тобой должны расстаться.

— Что?.. Что это значит?..

— Прости, Девяносто Девятый. Ты был лучшим. Но настало время оказать мне услугу.

Внезапно я ощутил, как на меня навалилась ментальная глыба. В нейроинтерфейсе замелькали сообщения, но мне уже было не до них. Нечто огромное, сильное и в то же время эфемерное давило на меня, пытаясь уничтожить… задавить… стереть.

Я закричал, но не расслышал звука собственного голоса.

Я захрипел… Завыл… Заревел… Застонал.

— Прости, Девяносто Девятый, но мне… нужно… твое… тело, — раздался удаляющийся голос нейроконструктора.

Мир утратил краски, став абсолютно бесцветным и пустым, звуки отдалились. Я словно очутился в ужасно ограниченном пространстве, где не работал ни один орган чувств. И это пространство стремительно сужалось, давя на меня со всех сторон.

Я потерял тело. А теперь теряю и сознание.

И вдруг я понял, что это конец. Теперь уже точно. Тот, кто некогда спас меня, теперь убивает. И нет никого рядом, кто смог бы помочь. Все погибли. Всех забрала Арена. Какая ирония — пережить столько страданий на смертельно опасных уровнях и лишиться жизни почти у самого выхода в мир надежды.

Все, что у меня осталось, — это сознание. Угасающее свечение разума. Теперь я понял, что чувствовал Гигеон тогда, после получения пси-травмы. Но ведь здоровяк не обладал пси-навыками, и его пси-защита была чрезвычайно слаба. А я — другое дело. Я сильный псионик с развитой телепатической способностью. Как так вышло, что этот чертов гений поработил меня? Неужели благодаря какому-то протоколу, насильно активированному в моем нейроинтерфейсе?