Как бы там ни было, я должен найти, за что можно зацепиться. Я должен откуда-то зачерпнуть сил. Но откуда?

И тут я вспомнил…

Амулет.

В нем я оставил часть своего сознания. Отпечаток своего пси-отражения. И несмотря на то, что находился он далеко от меня, я все еще чувствовал ментальную связь с ним. И я воззвал к нему.

И амулет… откликнулся. Наша с ним связь ослабла, но не оборвалась. И ее, этой тонкой пси-нити, хватило, чтобы зацепиться и потянуть на себя, перекачивая энергию, которую я оставил для потомков, себе обратно.

Через миг я снова ощутил, что пространство вокруг меня начало расширяться. А потом появились первые смазанные картинки и отдаленные звуки.

— Девяносто Девятый? Это опять ты? — прозвучал голос нейроконструктора.

Я находился в рубке шаттла. Перед глазами распростерся вид множества замысловатых приборов и датчиков. Я попытался пошевелиться, но не смог. Мое тело все еще меня не слушалось.

— Пошел вон из моего тела! — сквозь зубы проговорил я.

— Ты не понимаешь, Девяносто Девятый! Я уже не смогу уйти.

— Пошел вон!..

— Нет. Меня, моего прежнего тела, больше не существует.

— Плевать! Отцепись от меня! — проскрежетал я. Мой ментальный канал раскалился от напряжения. Связь с амулетом завибрировала и… развалилась. Не знаю, что случилось с камнем, но я больше его не чувствовал. Лишился последнего друга. Теперь же я и нейроконструктор остались один на один.

Один на один в моем теле.

— Ты не понимаешь, Девяносто Девятый, — с напряжением проговорил Зокх-Ли. — Твое тело мне необходимо. Только так я могу покинуть эту чертову планету, и всю эту проклятую Империю.

— Я не долбаная тягловая лошадь. Я не дам на мне кататься.

— Ты идиот! Ты не понимаешь! Я это делаю во благо твоего же государства. Здесь мои изобретения использовали как игрушки, со мной не считались. А у вас, в Альрийской Федерации, я найду новое пристанище. Мои разработки выведут ваше отсталое государство на новый уровень.

— Уходи! Убирайся, чертов паразит! — снова проскрежетал я. Неизвестные алгоритмы в нейроинтерфейсе работали против меня, но та часть моего сознания, которая не была связана с нейроимплантом, все еще сопротивлялась.

— У меня была жалкая жизнь, больное и никчемное тело. Даже нейроинтерфейс, который я установил себе сам, не смог бы исправить мой недуг. Мне жизненно необходимо твое тело. Оно даст мне иную жизнь. И я не позволю тебе его забрать. Оно теперь — мое!

— Нет! Я не позволю! — не сдавался я.