– Ты думаешь? – уточнил Гилберт, во все глаза уставившись на Пайпер.

– Я действительно не знаю, нормально ли это, – ответил Стефан, покосившись на Пайпер. – Но, думаю, раз она не корчится в муках, всё хорошо. Всё так, как и должно быть.

– Хватит пялиться, – ощетинилась Пайпер. Она всё ещё не привыкла к своей новой роли, но отвечала куда резче, чем от себя ожидала.

– Твои глаза, – с поражённым вздохом сказал Эйс, упершись ладонями в поверхность стола и наклонившись вперёд. – Они другие.

– Какие?

– Золотые.

– Мои глаза не могут выглядеть страннее, чем ты сам, – ответила Пайпер, вздёрнув брови. – Ты же… повзрослел.

– Напоминай мне об этом как можно чаще, а то я забуду, – огрызнулся Эйс. Напряжённый взгляд дяди Джона стал более расслабленным, будто едва начавшаяся перепалка напомнила ему о времени, кода всё было спокойно.

– Глаза – это не всё тело, – настаивала на своём Пайпер. Заявление Эйса показалось ей дикостью, но то, как на неё смотрели… Сама Пайпер ничего не могла понять, но чувствовала, что над ней не издеваются. – А вот у тебя изменилось всё тело.

– А ты всего себя прощупал? – вдруг спросил Кит.

– Ради богов, – проскрежетала Шерая.

– Да, – ничуть не смутившись, ответил Эйс. – Я себя всего прощупал. Марселин сказала, что это не справить, так что… Чёрт, – выдохнул он, мгновенно заработав предупреждающий взгляд Сиония, – у меня всего лишь отняли лишние два-три года. Так ли это важно?

– Да, – твёрдо сказала Пайпер. – Мы с тобой теперь в другом мире, так что всё, что с нами происходит, важно.

Мысль казалась вполне очевидной и до безобразия понятной, и Пайпер удивилась, как много времени ей потребовалось, чтобы прийти к ней.

Ничего уже не исправить. Конечно, есть Забвение, но Пайпер не считала его хорошим выходом. Забвение – побег от проблем и самой реальности, а Пайпер не привыкла убегать, даже если реальность выглядит ужасающей и поражает своими обитателями.

Свыкнуться с мыслью о существовании других миров вряд ли когда-нибудь удастся, но попытаться стоит и даже нужно. Роль какой-то там магическим образом избранной её не устраивала, и хотя Пайпер не верила в судьбу, она предпочитала думать, что именно она всё так устроила. Теперь судьба представлялась ей огромным механизмом с только что придуманной важной деталью, для которой уже давно было выделено нужное ей место.

Если судьба и существует, если она выбрала Пайпер своим сальватором и девушка ничего не может исправить, выход только один – измениться самой. Так, как в этом мире может измениться сальватор, корни которого уходят в другой мир.