Эйса эриам мог убить, а ведь он произошёл почти мгновенно. Сколько же сил было в Марселин, что «открытие глаз», длящееся два года, не уничтожило её?

– Когда я спросила Стефана, где моя семья, он привёл меня на картахенское кладбище.

Внутри Пайпер всё сжалось. «Тридцать лет, – напомнила она себе, растягивая рукава кофты. – Марселин спала тридцать лет». То был рубеж восемнадцатого и девятого веков, и хотя Пайпер не знала точно, как с продолжительностью жизни было в те времени, ей казалось, что хоть кто-то из её родственников мог ещё быть жив. Хотя бы один из младших братьев.

– Он сказал, что пришёл слишком поздно. Тёмные создания уже уничтожили мой дом, убили маму и братьев. Он так и не нашёл тел Карлоса и Рафаэля, зато нашёл тело моей мамы. Он сказал, что сам похоронил её со всеми привилегиями, которых она заслуживала, и на надгробии высек не только её имя, но и имя её мужа и сыновей. Все они погибли в тот самый день, когда Стефан забрал меня к себе домой, спасая от смерти.

Сила молчала, и слабое ощущение, что оставалось от соприкосновения с нитью Времени внутри магии Марселин, растаяло. Сама Марселин сидела, положив подбородок на скрещенные на спинке стула руки, и смотрела сквозь Пайпер.

– Не понимаю, почему Стефан спас меня, а не мою семью – прорыв в пространстве был одинаковым, он сам об этом говорил. Значит, он знал, что демоны напали на мою семью. И не помог им.

– Ты умирала, – несмело напомнила Пайпер.

– Во мне проснулась магия, – огрызнулась Марселин. – Демоны рвали меня на части, но я не умирала. Я могла продержаться столько, сколько позволяла моя магия. За это время Стефан вполне мог хотя бы оградить мой дом защитным барьером.

Что-то подсказывало Пайпер, что Стефан не был обязан делать это. Однако ей казалось, что это не вся история. Даже до Вторжения Стефан, если верить историям о нём, был достаточно сильным магом и вполне мог не только спасти Марселин, но и защитить её семью. С другой стороны, почему семью Марселин вообще нужно было защищать? Её отец погиб от когтей тёмных созданий, потому что был рядом с дочерью, в которой проснулась магия. Но её матери и братьев там не было.

Что-то не сходилось.

– Поэтому ты его ненавидишь?

– Поэтому я его ненавижу. – Марселин вздохнула и спрятала лицо в ладонях. – Или нет. Я не знаю, что я чувствую. Я слишком к нему привязана.

– Он ни разу не пытался объяснить тебе своё решение?

– Пытался. Даже чаще, чем ты можешь себе представить. Но он никогда не говорил правды.

Пайпер окончательно запуталась. Вряд ли дело было в каком-то ином образе мышления, что отличал сигридцев от землян, но другого объяснения её уставший мог просто не находил.