Из высоких, разукрашенных хитрой резьбой, дверей выскочил взбудораженный парень, спросил чего-то у стражников, а те кивнули на нас.

Парень кинулся к Тацине.

– Десятник, скажите – где найти оборотня по имени Лагор? Князь…

– Да вот он! – Тацина указал на меня.

При виде моих связанных рук у парня округлились глаза, но, тем не менее, он был вежлив:

– Прошу вас в кабинет, господин Лагор. Князь Светлан зовёт вас.

Тацина рядом со мной, два стражника чуть позади. Вошли в большую комнату, в огромные окна лился солнечный свет. И светил прямо в глаза входящим!

Из-за слепящего света ничего не было видно, зато слышно, как уже знакомый злой голос разнёсся эхом по комнате:

– Отец, вот он – бунтовщик!

Ослепленный, я, тем не менее, увернулся от плюхи, которой хотел меня наградить княжий сын. Зато ему не повезло! Вложил в удар немалую силу и, промахнувшись, по инерции пролетел мимо меня и шлепнулся на пол.

Наступила тишина. У княжича, похоже, на языке вертелись только непотребные слова, но при отце выражаться опасался. А остальные присутствующие молчали, разглядывая меня.

Переместившись в результате нападения княжича, я вышел из полосы резкого солнечного света и смог оглядеться

У стены стоял Грахиаш. Весёлый и Марин напротив возле окон. Ближе к дальней стене на красивом стуле с высокой спинкой восседал видный мужчина средних лет – со светлыми, слегка волнистыми волосами и усталыми глазами. Рядом на стуле попроще сидел Тимофеич и, как всегда, переливался камнями. Только теперь я знал, что не любовь к украшательству подвигла мага обвешаться блестяшками, а страсть к обладанию силой. И все эти сверкающие камушки, от мельчайшего в вышивке до самого большого в подвеске на груди, являлись накопителями магической силы. И часто именно сила заставляла их переливаться настолько ярко.

Главный маг в полной тишине произнёс:

– Позвольте представить, ваша светлость, особенный оборотень Ар-Лагор из рода Щир.

Прошёл ко мне и встал напротив.

– Лагор, что тут творится? Почему ты связан? Что натворил?

Княжича, как подкинули, подскочил и зашипел змеёй, брызгая слюной, всё равно что ядом:

– Натворил… он бунтовал, поднял на меня руку! Отец, его нужно казнить!

Князь сидел с каменным лицом и молчал, разглядывая меня. Тимофеичер, успокаивающе и ласково потрепав по плечу княжича, объяснил мне: