Позади раздались голоса. Выхода не было; он согнулся, одним махом пересек салон и влетел в банкетный зал – слава богу, он был пуст! – но уже через секунду послышалось звяканье посуды, кто-то выходил из сервировочной, и Джиму ничего другого не осталось, как нырнуть под стол.

Свисавшая скатерть не доходила до пола, но при соблюдении осторожности можно было не только остаться незамеченным, но и пробраться до другого конца стола – застеленный коврами пол не скрипнет. Какой длинный стол! Метров двадцать, не меньше; к тому же он держался на массивных ножках с идущими от центра гнутыми отростками, похожими на корни дуба, через эти «корни» приходилось перелезать.

Итак, Джим пустился в путь. Это заняло у него намного больше времени, чем он надеялся, потому что, когда он был еще на полпути, зал неожиданно заполнился целым взводом официантов, принявшихся с геометрической точностью раскладывать по столам ножи, вилки и ложки. Белые чулки и черные туфли с пряжками, которые он мог видеть из-под стола, медленно передвигались от одного прибора к другому. Он слышал легкое постукивание столового серебра и тихий шелест голосов, которые разом умолкли, когда в зал вошел мажордом (в темных брюках), сделал несколько критических замечаний и двинулся дальше.

Тут вновь настала тишина, и все ноги и туфли обратились в сторону дверей, через которые Джим вошел в банкетный зал. В конце стола показались ноги в бордовых брюках с черными лампасами – цвета дворцовой гвардии.

– Не видали здесь секретаря его величества? Англичанина Тейлора?

– Нет, сержант, – отвечал мажордом.

– Если увидите, немедленно поднимайте тревогу, вы поняли?

– Тревогу? Но почему?

– Дело наипервейшей важности. Возможно, существует заговор против короля.

– И англичанин каким-то образом…

– Вот именно. Так что глядите в оба! Капрал, отправляйтесь и проверьте бальный зал, а я – наверх, в картинную галерею.

Они вышли. Джим выругался про себя. Дело обстояло хуже, чем он думал. Значит, когда удар будет нанесен – а в этом Джим уже не сомневался, – они спихнут вину на него. Тем важнее было выбраться отсюда, и как можно скорее… Сколько они еще здесь будут возиться, эти олухи?

Оказалось, почти полчаса. К тому времени, когда последняя ложка была положена на предназначенное ей место, последний стул подвинут точно по линейке и последняя пылинка удалена с последнего бокала, Джим готов был рыдать от бессильной ярости.

Но все когда-нибудь кончается, и вот уже последний официант покинул банкетный зал. Джим досчитал до ста, выполз из-под стола и бросился в сервировочную. Слуга со стопкой тарелок в руках так и застыл с открытым ртом, когда Джим прошмыгнул мимо него, ловко свернул за угол и с размаху влетел в кухню. Здесь бегала и суетилась целая орава поваров и поварят, нарезая мясо и шинкуя овощи для королевского стола. Он промчался мимо них, выскочил в мощеный дворик и оглянулся, соображая, как быть дальше. Позади уже раздался крик, послышался топот бегущих ног… Медлить было нельзя. Джим подбежал к стене, вскочил на бочку и, подтянувшись, перевалился на другую сторону, в конюшенный двор.