Были и другие проблемы. Свободен ли путь? По расписанию поездов не предвиделось, но какой-нибудь особый курьерский могут запустить в любую минуту. И наконец, правильно ли переведены все стрелки по маршруту следования их поезда?

И потом, еще этот солдафон, рядовой Швайгнер. Вилли никак не мог взять в толк, что это был за человек. Загружает топку рьяно, а сам молчит, и слова из него не вытянешь. А теперь вот выглядывает из левого окна кабины, прикрывая глаза от дыма и снега, который снова повалил густыми хлопьями.

Хлопья снега залетали в кабину. Вилли не мог нарадоваться на ревущую печку. Решив выяснить их местонахождение, он высунул голову из правого окна кабины, защищаясь от снега ладонью, точь-в-точь как Швайгнер. Вилли ничего не видел, кроме грохочущей, пестрящей снегом ночи. И вдруг он почувствовал жестокий удар лопатой по голове. Ему показалось, что лопата зазвенела – или зазвенело у него в ушах? Вилли сполз на колени, цепляясь рукой за поручень, но тут последовал еще один удар, и волна новой боли накрыла и затопила прежнюю.

– Королева… – прохрипел он и замолк, потому что уже лежал лицом на полу и скользил куда-то под уклон… Ветер оторвал его от паровоза и бросил в ревущую тьму, навстречу гравию, древесным корням и жесткому, шершавому льду, под которым спала глубокая вода.

Рядовой Швайгнер встал и отряхнулся. Лопата дрожала в его руках. Но дело было сделано, точнее, первая часть дела. Остальное не займет много времени.

Он крепко сжал рукоять лопаты, подбросил в топку несколько полных совков угля и плотно закрыл заслонку. Проверил скорость: тридцать пять километров в час, но теперь поезд шел вверх по крутому склону. Давление увеличивалось. Он увидел, что стрелка пара приближается к критической черте. Швайгнер расплющил лопатой предохранительный клапан и, когда локомотив, доехав до вершины холма, замедлил скорость до тридцати километров в час, выпрыгнул из кабины и покатился вниз по заснеженной насыпи.

От резкого удара у него перехватило дыхание. Он с трудом поднялся, держась за дерево, отер снег с глаз и посмотрел вслед мчавшемуся мимо и набирающему скорость поезду. Швайгнер хорошо знал эту дорогу, они еще долго будут ехать вниз. Он не мог с точностью предсказать, когда взорвется бойлер, – это уж как Бог положит.

Дрожа от холода, Швайгнер с трудом лез вверх по холму. Надо было пройти километр до Санкт-Вольфганга, небольшого городка, где, как он знал, находилось отделение телеграфа.

Из подвала небольшой типографии, что на территории университетского городка, выскользнули несколько человек с пачками листовок, на которых еще не просохла типографская краска. Они совали грубые листки бумаги в руки первых встречных, бросали в почтовые ящики, засовывали в карманы прохожих, расклеивали их на стенах, на фонарных столбах и на дверях. То здесь, то там люди останавливались и читали или тянули прохожих за рукав, растолковывая смысл листовки.