– Вы не лжёте. Это похвально и отвратительно одновременно. Один из вас, – его взгляд остановился на Стефане, – вообще не умеет лгать. Ужасно! Как можно быть таким незащищённым? Другой, – он перевёл взгляд на Ларни, – слишком давно не практиковался в искусстве лжи. Этак, сударыня, можно потерять форму, и в один прекрасный момент сесть в калошу, тогда, как можно было бы преспокойно стоять на ногах… Но это я так, к слову. Ваша правда мне сейчас полезна, хоть и неприятна. Я мало что узнал, но есть пища для размышлений. Значит Сато теперь в компании семи озабоченных троллей и одного ручного ифрита, а ещё, с ней эта девчонка – лепрекон, которая даст фору любой прожжённой ведьме? Дочка развлекается! Пускай, это её дело. Но ведь её при этом нет в Аду! Представляете? Я – нет, не представляю. Этого не может быть в принципе, но это так! Ладно, не будем строить гипотезы на пустом месте. За то, что вы были со мной откровенны, я не прикажу изрубить вас в мелкий фарш и выкинуть в канаву. Даже наоборот – готов выслушать любое ваше желание и выполнить его по мере моих скромных сил.

– Пусть эти собаки дойдут с нами до самого выхода из Ада! – выпалила Ларни и глаза её сверкнули. – А ещё обещайте не преследовать ни их, ни Сато, ни Кейни!

– Да можешь их хоть совсем себе забрать, если получится вывести! Пускай тебе послужат, пока Сато не появится и не заявит на них свои права. Мне они всё равно ничего не скажут, хоть шкуру с них снимай. Что же до моих отношений с дочкой, то ничего обещать не могу. Она давно уже демоница самостоятельная и очень уж своевольная, даже слишком… Ха! Чтобы её преследовать, надо ещё знать, куда эта чертовка делась! Насчёт девчонки-лепрекона так и быть обещаю быть снисходительным. В конце концов, она мне ничем пока не повредила, да и врядли сможет. А теперь мы расстанемся. Идите и передайте от меня привет тому, кого вы называете – Инци. (Вот уж придумали имечко!) Я не прощаюсь, мы ещё встретимся, но заранее примите мои извинения – я при этом буду не во плоти. Не всегда и не везде, знаете ли, бывает удобно таскать с собой собственную плоть, так что не удивляйтесь. Всё, всех благ и до свидания!

Едва он произнёс последние слова, люди, сами не зная как, повернулись к нему спиной, и словно загипнотизированные пошли по оставленной для них тропе, не оборачиваясь и не разговаривая между собой. Рядом с ними на полусогнутых лапах, поджав хвосты и прижав уши, трусили, растерявшие всю свою уверенность, собаки.

Лишь только когда путники прошли пару сотен шагов, Стефан, словно опомнившись, обернулся. Князь Тьмы всё ещё стоял на вершине холма, с которого они только что спустились. Он задумчиво смотрел им вслед, скрестив руки на груди, и даже с такого расстояния можно было увидеть, какие поразительно синие у него глаза. Но не это потрясло молодого охотника, когда он увидел фигуру Повелителя теней, казавшуюся больше своего собственного роста на фоне темнеющего неба, а то, что вокруг головы у него разгоралось сияние! Но оно не было багровым и бесформенным, как у Сато в минуты гнева. Сияние это имело форму ровного круга кроваво-золотого цвета. По краям этот круг светился совершенно ослепительно, будто был раскалён до пресловутого белого каления, но это свечение не доходило до верха, так что казалось, что на голове Владыки Ада растут огромные огненные рога.