Верентий ругался сквозь зубы, пробовал кинуть нож со всей силы или постараться закрутить его в полёте волчком, (авось хотя бы случайно повернётся так, что подлетит к дереву кончиком и наконец, воткнётся!). Дело кончилось тем, что нож отлетел рикошетом ему между ног и парень едва не стал девочкой.

С досады Верентий готов был всё бросить и даже не хотел забирать злосчастный нож, угодивший при этом в муравейник, но Мара настояла:

– Пробуй ещё!

И он попробовал. И вдруг понял! Во время очередного броска нож сошёл с руки сам, будто живой, пролетел, сделавшись на долю секунды невидимкой, и вошёл на четверть клинка в толстую кору дерева. Ещё не веря в то, что всё получилось, Верентий стал разглядывать работу своих рук и тут услышал от Мары:

– Не на что тут любоваться, немедленно повтори то, что сделал, а то забудешь!

И он повторил. И опять получилось! Получилось и в третий, и в четвёртый раз. Потом ещё были промахи и попадания, но самое главное было то, что он понял, как это делается!

– Ну вот, теперь ты умеешь главное, – заключила Мара. – Тренируйся каждый день, оттачивай своё мастерство и научишься попадать ножом куда захочешь, да ещё и с расстояния втрое больше этого.

– Вот спасибо тебе огромное! Если бы так же и мечом…

– Тут я тебе плохая помощница. Не то что б совсем не умела, но меч это не моя сильная сторона. Лучше тебе найти учителя из опытных там, куда мы едем. Кстати, надо торопиться, а то караван без нас уйдёт!

Остаток пути они почти пробежали. Караван не ушёл, но все лошади были запряжены, костры погашены, а вещи собраны. Верентий помог Маре погрузить канистры в фургон и собрался уходить, но замялся и уставился в землю.

– Послушай, – сказал он, наконец, – может быть мы завтра…

– Я возьму лук и стрелы, и мы поучимся стрелять! – перебила его Мара.

– Отлично! Тогда в то же время, как и сегодня!

– Договорились!

Вдруг Верентий легонько приобнял девушку за талию, притянул к себе, быстро прижал к её губам свои и исчез, скрылся среди возов и фургонов, будто был не человек, а некий дух без плоти, не встречающий препятствий. Мара стояла не в силах двинуться. Если бы в неё попала молния, эффект был бы примерно таким же.

Гнев, на долю секунды вспыхнувший в мозгу, тут же сгорел, не оставив после себя даже пепла. Она вдруг почувствовала, что всё её существо заполняет непонятная, неведомая доселе сладкая истома. Впервые в жизни ей было так хорошо… и стыдно одновременно! Девушка даже оглянулась вокруг, опасаясь, не увидел ли кто их поцелуй, и вдруг поняла, что Руфус смотрит на неё поверх борта фургона.