Воспользоваться так называемыми прыжками из тела в тело несколько легче, однако при этом тратится огромная часть сил.

Кукловод установил свои правила, значит нужно играть по ним… И другого выхода нет, придется рискнуть – я бросил последний взгляд на ревущих детишек и усилием воли покинул напитанное радиацией тело Безликого.

И едва не совершил самую большую глупость в своей долгой жизни: людские тела мало того, что были вмурованы в камень, так и обладатели их поголовно были калеками. Предположим, я смог бы совладать с гранитом, разбив эти мертвые оковы, уйти не смог бы ни один – их позвоночники и ноги были изломаны и срощены как попало.

Кроме того, с ужасом я обнаружил, что все эти люди были своеобразным единым организмом – тела соединялись одно с другим посредством разнообразных трубок, и сердце одного, качало, таким образом, кровь другому.

И они были пусты, пусты точно куклы – ибо как иначе назвать тела без разума?

Но и это не главное. Неведомым мне способом, режиссер этого ужасного спектакля устроил так, что мозг одного человека управлял телом другого, а мозг того – в свою очередь, телом третьего. Один мозг на четверых, одно тело на трех… Попади моя душа в этот чудовищный лабиринт из сотен и сотен кривых зеркал, не отражающих свет, и она осталась бы там надолго, безуспешно мечась среди искалеченных тел, в попытке найти начало и конец в этом клубке безумия!

В тысяче футов внизу медленно занималось ослепительное свечение. Либо пробудившийся вулкан, либо заряд чудовищной мощности. И то, и другое неприятно, но последнее – гораздо хуже.

Кто знает, что может произойти с моею душой в момент ядерного взрыва? Возможно, и ничего, а возможно, потоки частиц, устремляющиеся с чудовищной силой, эта беспредельная мощь атома – напрочь погубят те тонкие структуры энергии, дающей жизнь, и она, как и любая другая, рассыплется нейтронами и фотонами, став частью пространства?

Именно дальнозоркие наиболее близоруки, как сказал один мыслитель. Теперь я в этом убедился на собственной шкуре. Даже имея огромный жизненный опыт, я все равно остаюсь человеком.

Тогда я сделал то, за что буду корить себя всю оставшуюся жизнь: словно нан, забрал энергию душ невинных детей, недвижно лежавших теперь передо мною, точно поленья!

Словно глоток свежего воздуха, и я рванулся сквозь стекло. Усилие, и я повисаю меж плотно пригнанными стенами – саркофага и тоннеля. Просочившись в щели с волос толщиной, я поднялся над моей недавнею тюрьмой. Возможно, проще было уйти сквозь стены, но малая часть оставшегося во мне настойчиво убеждала не делать этого – в толще камня чувствовался необычный шум. Шум, производимый теми странными машинами, назначения которых я не понимал.