На въезде в Кейти он запустил в воздух два боевых дрона, сейчас они нарезали круги над домом, а теперь привел в готовность установленный на крыше внедорожника пулемет.

Новые хозяева дома восприняли и дроны, и движения пулеметного ствола без восторга, однако проявлять агрессию не стали, из чего Рейган сделала вывод, что жесткие меры, которые местные власти приняли после вспышки suMpa, оказались не только жесткими, но и действенными. Ссориться с GS «тореадоры» не хотели.

– Добрый день, – произнесла красноволосая, скользнув взглядом по выстроившимся у низенького белого заборчика парням: крепким, мускулистым, татуированным. Оружия у них не было, но никто не обольщался: при необходимости их прикроют из дома и гаража.

– Ты кто? – спросил самый высокий крепыш, носящий на голове сеточку для волос. Два его приятеля были лысыми.

– Я здесь жила, – скупо ответила красноволосая.

– Это чика, о которой говорила старая…

Но как именно этот «тореадор» хотел назвать мать Рейган, осталось неизвестным: появившийся Нэш поморщился и небрежно напомнил:

– Мы говорим о леди.

И новые жители Кейти притихли.

Они чувствовали себя уверенно, но недостаточно, чтобы слишком долго оставаться один на один с агентами GS, пусть даже агентов было двое и прибыли они на одном внедорожнике. Кто-то из «тореадоров» послал сообщение, и к дому стали подтягиваться соседи. Тоже татуированные. Тоже мускулистые. Они не проявляли агрессии, не вступали в разговор, но взгляды, которыми местные жители награждали агентов, были далеки от дружелюбных.

– Вы увидели, что хотели? – спокойно поинтересовался Нэш.

– Да, – коротко ответила Рейган, глядя на крайнее правое окно второго этажа, окно ее комнаты, в которое когда-то давно лазил Томми, белобрысый крепыш, вице-капитан школьной футбольной команды. Сейчас из окна смотрела черноволосая девушка.

«Надеюсь, ты будешь так же счастлива в этом доме, как когда-то была я…»

– Мир изменился, чика, – неожиданно сказал обладатель сеточки для волос. – Это больше не твой дом. Не твой район. И не твоя земля.

– Не называй меня чикой.

– Ты можешь стоять здесь неделю, но ничего не изменишь: ты уже попрощалась с этим домом. И чем быстрее ты это примешь, чика, тем меньше времени потеряешь.

Рейган думала, что дружки поддержат хозяина, но они промолчали. Никто не засмеялся. Никто не выругался. Они стояли и смотрели, признавая право девушки попрощаться с прошлым. Но не желая отдавать ей ничего из своего настоящего.

– Вы не удержали землю, – закончил хозяин. – Вы уходите.

– Если мы уйдем, здесь ничего не останется, – вдруг сказала Рейган.