– Я тебя люблю, Чарли, – сказала она, открыв глаза.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил я, – но не этого Чарли, а своего Чарли. Меня ввела в заблуждение надежда на то, что ты имеешь в виду меня, однако это не так. Ты признаёшься в любви другому Чарли. Это… совпадение имен, и только.

Я накормил ее сандвичем и шоколадным батончиком, затем дал выпить пинту воды. Утром я так и не смог заставить себя отправить Бригитту на покой, поэтому я просто отложил проблему на потом, оставив открытыми все возможные варианты. Вся беда в том, что по сравнению с утром мой выбор не расширился, а лишь еще больше сузился. Прежде я полагал, что между мной и Бригиттой существует какая-то связь, однако это оказалось не так. Как объяснила Аврора, я просто задним числом ввел Бригитту в свой сон. Это только вопрос времени, когда ее обнаружат, и тогда мне не помогут никакие доводы. Предоставление прибежища – серьезное правонарушение, кто бы это ни совершил и какими бы побуждениями он ни руководствовался. Сейчас мне следовало сделать то, что я должен был сделать еще утром.

Джонси была права: первый раз всегда самый трудный.

Нежно приподняв рукой Бригитте голову, я переключил «Колотушку» в тестовый режим и прижал дуло к ее затылку, в том самом месте, где позвоночник соединяется с черепом. Я замешкался, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы. И это оказалось кстати: я убрал руку, чтобы их вытереть, и Бригитта, повернувшись, открыла уголок лежащего под одеялом альбома. Я осторожно отдернул одеяло. Она рисовала, и совсем недавно: сегодня утром, после того как я привел ее обратно в комнату.

– Кики нужен валик, – произнесла Бригитта вслух.

На первой странице альбома был набросок синего «Бьюика», который я утром видел в подвале; рядом рос раскидистый дуб, вокруг ствола горой были навалены камни. Неподалеку от машины был накрыт пикник, а вдалеке виднелся Морфелей. И еще на камнях сидел человек: Дон Гектор, отвергнутый, а вокруг камней из земли торчали сотни рук, жаждущих схватить его.

Я непроизвольно поежился. Это был сон, приснившийся мне, который, по всей видимости, приснился и Бригитте. Но это могло произойти только в том случае, если сновидение было вирусным – или если оно также подчинялось теории ретроспективных воспоминаний. Перевернув страницу, я увидел другой набросок, на этот раз изображающий сцену под днищем старого автомобиля. Какой-то человек тянулся за уроненным фонариком, луч света которого освещал в профиль лицо, представляющее, говоря словами Бригитты, «вдохновительную загадку». Это был я. Но это был не просто я, это было недавнее воспоминание обо мне. Сегодня утром, когда мы встретились под днищем «Бьюика». Бригитта потеряла практически все, но сохранила сложную взаимосвязь руки2 и гла2за, присущую художникам, каковым она когда-то была.