– Всегда лучше схватить лисицу за хвост и договориться о мире, – объяснил Фоддер. – Главная задача Зимой – обеспечить благоприятный исход для большинства, но, разумеется, так, чтобы всем было хорошо.

– Ты мог бы отдать меня.

Фоддер посмотрел мне в лицо.

– Нет, – решительно произнес он, – мы так не поступаем. Ты молодой и неопытный, ты сбит с толку, и тебе нужно помогать всеми силами.

Этого я не мог отрицать; пожалуй, Фоддер как нельзя лучше оценил меня.

– Я перед тобой в долгу, – сказал я, – но ты собираешься выносить ребенка и отдать его – Злодеям. Тебя это не смущает?

– Я сирота в шестом поколении, – сказал Фоддер. – На протяжении двух столетий мои предки воспитывались в Приютах, не зная своих биологических родителей. Злодеи до омерзения заносчивые, и к тому же англичане, но они хорошие родители – мой ребенок на несколько поколений вперед улучшит здоровье их династии. Перемирие будет продолжаться, а тебе не придется мыть посуду. Это Зимний кодекс.

Фоддер меня выручил. Это приятное чувство несло с собой огромную ответственность. Придет время, и мне придется рисковать всем ради другого человека, и так дальше, нерушимая цепочка Зимнего братства, протянувшаяся в грядущие столетия, как это было многие столетия до нас. В это мгновение я осознал, что такое быть Зимним консулом, и понял, что больше не хочу быть никем другим.

Несколько минут мы ехали молча.

– Кто-нибудь еще знает? – наконец спросил я.

– Здесь никто, и ты никому не скажешь. Я возьму двухлетний отпуск, до тех пор, пока она не родится. С деньгами придется туго, но – что ж, хей-хо.

Снова последовало молчание.

– Можно спросить, почему?

– Что почему?

– Почему ты тот, кем не являешься?

– Все мы в чем-то те, кем не являемся, – сказал Фоддер. – Каждый из нас застрял где-то между тем, кем хотел бы быть, и тем, кем может быть. И нет никаких «почему». Тут главное – чувствовать, что поступаешь правильно.

– Я тебя понимаю, – согласился я. – И спасибо.

Фоддер мог бы не предупреждать о том, что я должен хранить его тайну. Я унесу ее с собой в могилу. Оставшуюся часть пути я вспоминал изумление на лицах у Фарнесуортов, уставившихся на обнаженное тело Фоддера, стоящего на снегу, под лучами Зимнего солнца: крепкое, мускулистое, атлетическое, чисто валлийское, физически соответствующее тому полу, который он предпочел, – но с редко встречающимися и крайне желательными темно-рыжими тигриными полосами на его светлой зимней шерсти.

Пространство сна

Пространство сна