«…Большой солончак, простирающийся от Портленда на западе до самого горного массива Доггер на северо-востоке напротив Гулля, является наследием более теплого периода в истории Земли, когда меньше воды было заключено в ледниках и ледяных шапках. Хотя Солончак до сих пор остается непроходимым, если не считать насыпей, проходящих в восточной и западной его частях, разработаны планы осушения, которые уже в следующем столетии должны будут превратить эту территорию в столь нужные сельскохозяйственные угодья…»

– Я так понимаю, поездка завершилась успешно, – сказала Джонси, смазывавшая переднюю ведущую звездочку своего Снегохода из масленки размером с ее руку.

– Мое обаяние помогло нам одержать верх, – подтвердил Фоддер. – Оно, а также несколько Долгов, Услуг и пятьдесят килограммов бананового «Несквика» – плюс косвенная угроза применить «Голгофу».

– Боевая «Голгофа» у нас всего одна, в музее, – заметила Джонси. – Ты что, взял учебную?

– Щедрые обещания – секрет любой кампании, – пожал плечами Фоддер.

Он отправился в Консульство, чтобы доложить обо всем Токкате, а я задержался с Джонси.

– Успех сделки правда решили Долги и «Несквик»? – спросила та.

– Ага, – подтвердил я. – Долги и «Несквик». Фоддер великолепный переговорщик. Где обнаружили тело Неда?

– Недалеко от того места, где нашли его одежду. Он был погребен под снегом, и если не считать выражения удивления, застывшего у него на лице, мы так и не смогли понять, отчего он умер. О, и твоя теория насчет того, что к этому причастна Грымза, похоже, верна – у Неда отсутствовал мизинец. Если только ты сам его не отрезал. Но ты ведь этого не делал?

– Нет, не делал. Значит, ты действительно веришь в Грымзу?

Джонси задумалась.

– Я считаю, что в воздухе витает нечто призрачное и необъяснимое, и если для описания подобного больше всего подходит Грымза – значит, пусть будет Грымза. Послушай, – добавила она, – Токката будет пребывать не в самом лучшем настроении, так почему бы тебе не раствориться на часок?

Воспользовавшись ее советом, я, погруженный в размышления, направился к «Уинкарнису». У двери гостиницы намело снег. Наружные двери всегда вешаются на двусторонних петлях: на случай пожара они открываются наружу, на случай снежных наносов – внутрь. Когда я жил в Святой Гренете, как-то раз первый снег выпал очень рано, и когда мы попытались выйти на улицу, то лишь увидели перед собой стену снега – с отпечатавшейся на ней в мельчайших деталях входной дверью. Подобные вещи запоминаются надолго.