— Веце. — холодно прервал полукровку Степан, — Мы не говорим об этом. Тема закрыта.

Попаданец строго посмотрел на Веце, и тот тихо фыркнул. Полукровке, в отличие от графа, страсть как хотелось обсудить с кем-нибудь эту тему, ведь с самим-то хозяином об этом не поговорить, а Маниэр понапрасну чесать языком не любит.

— Да господин. — покорно согласился пацан, тихо добавив для герцога, — Я вам потом всё расскажу, когда хозяин не услышит. — граф шумно вздохнул, как ни крути, а затыкать Веце бесполезно. Степан

И кто бы сказал Касару в первый день, что своенравие белобрысого поганца будет ему на руку.

Герцог усмехнулся. Что ж, полукровка оказался далеко не так бесполезен, каким показался на первый взгляд. А полезных людей и прочих разумных Касар предпочитал держать близко.

Вампир еще несколько минут понаблюдал за безуспешными попытками Кифена вникнуть в работу, и выгнал из кабинета, отправив отдохнуть. Степан пометался между кухней-лабораторией и спальней, поел от скуки, сварил несколько зелий и лег спать, чувствуя дикие угрызения совести за столь бездарно потраченное время.

Конечно, он мог бы настоять и просто остаться в кабинете, чтобы и дальше пытаться сосредоточиться на работе, однако граф знал, что у Касара наверняка были причины так поступить.

Да и самочувствие пока оставляло желать лучшего. Степан опасался, что герцог Ибенир вызовет его на очередной рейд, и в этот раз веской причины для отказа не найдется. Не может же граф сказать: “У меня сегодня болит голова и штормит, как после похмелья, посему вынужден остаться дома. По состоянию здоровья”.

В общем, у попаданца было о чем переживать. У Маниэр есть о чем горевать. И даже у герцога Касара находилась причина для волнения. Но только не у Веце.

Ведь, как он всегда полагал, любую проблему можно решить тремя способами: деньгами, убийством и сменой точки зрения. Если перестать считать проблему проблемой, то проблема исчезнет.

Да, как говорил Касар во времена своей охоты на алхимиков:” Если проблему можно решить ножом, то это не проблема”.

Как видите, тут главное подход.

— И почему же Кифен не любит говорить о той деревеньке? — спросил герцог, когда дверь за графом закрылась. Веце воровато оглянулся и накинул звуконепроницаемый купол, чтоб уж точно никто его не перебил.

— Ну, знаете, господин в самом начале был очень миролюбивым. Вот прям до неприличия, понимаете? — полукровка начал издалека. — Когда он попал в наш мир, я стал первым, кто его встретил, и до этого дня я больше всех был рядом с ним. — пацан присел в кресло, забравшись туда с ногами, и горестно вздохнул.