– Ты дома, Юля, дома. Теперь он здесь, – несмотря на улыбку, сиявшую на лице Семена, глаза Дина невольно наполнились слезами. Да и Ханка, как он заметил, тоже промокнула уголки глаз полотенцем.

Семен неожиданно подскочил к Илье и со всей силы обнял его. Тот даже крякнул от неожиданности и растеряно и смущенно слегка похлопал Семена по спине.

– Спасибо брат! Спасибо! – горячо воскликнул тот и повернулся к остальным, – Спасибо вам, ребят, счастье то какое!

Глава 36

Глава 36

Дана

Дана

Она сама чуть не разревелась, глядя на эту сопливую идиллию. Завидно было очень. Не было у нее ни брата, ни сестры, чтобы вот так к ней относились. Семен, казалось, воскресшую сестру готов был на руках носить. Еще бы – сколько она почти растением была? А тут вдруг вылечили как по щелчку пальцев волшебника.

Может они действительно умерли, и это загробный мир, Вальхалла, где раны, в том числе душевные, зарастают на героях сами собой? Как там было в мифах: весь день в своем суровом северном раю викинги пируют и бьются насмерть, но с восходом солнца их раны зарастают и все начинаются заново. Тут тоже трупы сами пропадают по утрам.

От этой мысли по спине пробежал нехороший холодок.

Если она мертва, то зачем ей каждую ночь снится один и тот же кошмар, как ее запирают в зеркальном отражении? Это персональный ад такой?

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, она спросила сидящую рядом Снежану:

– Что за пламя, о котором ты говорила?

Та вздрогнула, отвлеклась от Семена с сестрой, посмотрела на Дану своими ледяными глазами и ответила:

– Когда я была бесплотным приведением, то научилась видеть в людях внутренний огонь. Знаешь, часто говорят, что кто-то силен духом, а кто-то слаб. Вот я с тех пор ощущаю это в виде пламени в чужих глазах. Тот, кто устал и от жизни ничего особо не хочет, кроме как пожрать, да поспать – у него огня вообще нет. У того, кто жаждет изменить весь мир – наоборот, бушует просто.

Семен невольно услышал их разговор и подошел ближе. Снежана продолжила:

– В этом мире у большинства взрослых пламени почти нет, за редкими исключениями в виде Эрлика, мастера, да ведьмы твоей. Видимо сюда попадают только те, кто от жизни уже ничего не хотел. Неприкаянные, как Алекс сказал. У детей, которые уже здесь родились, часто бывает иначе – вон у Ханки все нормально с внутренним огнем. Ну и у Алекса… было. Детям еще не все равно, но этот испорченный город и их тоже рано или поздно тушит.

– Почему испорченный?

– Потому что его искалечили и залечиться не дают. Мне кажется, что башня с каждым слоем пытается вырастить что-то правильное, но люди каждый раз все портят.