– Ты мне надоела, – зарычал Араб, продолжая сжимать её в захвате.

– Остановись, брат, – твёрдо сказал хранитель, быстро поднимаясь и подходя к лежащим.

– Зарвавшихся юнцов нужно учить, мастер, – прошипел в ответ Араб.

– Учить, но не убивать, брат. Прошу тебя, отпусти её, – попросил хранитель неожиданно мягко.

Зарычав в ответ, Араб резко распустил захват ног, одновременно продолжая нажимать на шест руками, и, моментально упершись стопами в низ её живота, резко отбросил девчонку в сторону. Толчком вскочив с плеч на ноги, он перехватил шест, уперев один его конец в землю, и, взявшись за другой конец, сделал глубокий вдох. Одновременно с резким выдохом, он разорвал шест вдоль. Сидевшие у костра удивлённо охнули. Так разорвать свежий кусок бамбуковой палки мог только человек, хорошо знавший правильную технику этого движения. Отбросив испорченное оружие в сторону, Араб подошёл к костру и, обведя всю компанию мрачным взглядом, спросил:

– Зачем это было нужно?

– Мы должны быть уверены, что ты готов к бою, – тихо ответил один из старших мужчин, темнокожий, с бритой наголо головой.

– Хранитель знал это всегда, – прорычал в ответ Араб.

– Прости, брат, – неожиданно вступил в разговор старик. – Это моя вина. Я не учёл, что Кенди окажется такой упрямой.

– Упрямой?! – возмущённо завопила успевшая отдышаться девчонка. – Я за своё посвящение дралась, как сумасшедшая, а его вы готовы принять по одному слову хранителя! И всё только потому, что он мужчина!

– Дура, – презрительно фыркнул Араб. – Я всю жизнь сражался. И то, что я мужчина, здесь совсем ни при чём.

– А что тогда при чём? Это всё ваш мужской шовинизм. Вы больше, вы всегда сильнее, вы всё знаете. Мужчины, – презрительно фыркнула она, подходя к костру и вставая так, чтобы, между Арабом и ею, оказалось как можно больше народу.

– Знаешь, мне всегда были противны эти разговоры про мужской шовинизм. Я работал и с мужчинами, и с женщинами. И всегда те, кто умел правильно воспринимать свою сущность, были для меня одинаковы. А те, кто пытался что-то мне доказать, отправлялись куда подальше.

– Рассказывай, – снова фыркнула Кенди. – Чтобы сделать карьеру, я должна или спать с кем-то из начальства, или работать в три раза больше, чем другие.

– А разве мы здесь делаем карьеру? – иронично усмехнулся Араб. – Ты так увлеклась своей теорией мужского шовинизма, что даже не замечаешь, как твои потуги смешат окружающих. Двое из четверых пришедших являются мастерами боя, и ни один из них не попытался броситься на меня. Это сделала только ты.

– Откуда ты знаешь, что они мастера? – удивлённо спросила Кенди.