Мелкая темная погань рванулась, оглушительно завопив. Мой, который Веня, тоже дернулся. Таша вдруг пошатнулась, начала оседать. Свет, что сжимал духа, померк.

Защитить подругу от падения оказалось важнее, чем держать в огненной узде дохляка.

— Бедный папочка, — высказал кто-то из близнецов, и оба расхохотались. — Он так и не научился нас различать.

И хохот, хохот, хохот. Отовсюду: сверху, сбоку, снизу; сдвоенный гогот как мячик ударялся об стены, пружинил от них, взлетал к потолку, затем скакал по полу и ступенькам...

Я прижал к себе бесчувственную Ташу. Переоценила свои силы маленькая отважная ворожея... Хорошо, что я свои оценивал здраво. И выпустил, выпалил наружу всю злость, что сжигала меня изнутри.

Добротный дом Жориных вспыхнул, как спичка. Коридор, наш путь к выходу, по воле моей остался без жара. Я нес по нему Бартош, а за спиной в струи горячего воздуха вплеталось истинное пламя. Чтобы ни одной неживой твари не удалось уцелеть.

Что же до папы в подполе... Будет ему знатный погребальный костер. Такой, от какого я бы и сам не отказался на исходе пути.

— Я много пропустила? — заворочалась моя ценная ноша.

— Нет, — мягко ответил. — К самому красивому очнулась.

С дороги на фоне ночного неба взлетали, затмевая звезды, лепестки пламени. Старая ведьма сдержала обещание: никто из деревенских не выбежал с криками, и даже собаки не разлаялись.

[1] «Машина Времени» — «Костер». Автор текста: А. Макаревич. Композитор: А. Макаревич.

Прода 29.07.2022

Прода 29.07.2022

И еще одно утро началось с визита Анастасии Николаевны, и снова я был не в духе. Не выспался, разумеется. Пока все эти телодвижения в доме Жориных, собирание по крупицам трагической семейной истории, пока за огнем бдил, чтобы никуда дальше необходимого он не перекинулся.

Потом Таше захотелось проветриться, и я ее отлично понимал. Мы постояли на мосточке, затем побегали вдоль поля, затем лежали в колосьях и считали звезды. Все примятое юная ворожея клятвенно обещала исправить, несмотря на слабость после атаки призрака. Знаете, это тоже волшебство, когда сломанные и вжатые в землю ростки распрямляются, крепнут и шуршат на ветру, как ни в чем не бывало.

По дороге к дому нас застал крупнокапельный летний дождь, и мы бежали от него (под ним), оглашая всю округу радостным смехом. Теперь я точно знаю, как звучит свобода.

Обрадовали Нелида, что живы и целы, а подарок его сгодился. Я порывался снять шнур, вернуть на хранение домовику вещицу, но нечистик зашелся в сумбурной жестикуляции с фырчанием и вкраплениями редких понятных слов. Смысл я перевел примерно так: не надо, чай, не последняя опасность.