— А ты?

Вика кивнула в знак уважения к его мнению. Скирда фыркнула, поднялась и отошла от костра. Арен ткнул в засохшую грязь носком башмака.

— Мир изменился, — заметил он. — Казалось, еще вчера я был во всем уверен. Нынче мне не на что и не на кого положиться. Разве что на Кейда, но даже он… — Арен запнулся, но решился признаться: — Если я сейчас уйду, вряд ли он за мной последует.

Вика перевела взгляд на Фен.

— Да, я видела, как он смотрит на нее. И ты тоже смотришь.

Арен не стал возражать. Он не понимал, что именно чувствует к Фен, но чувства у него точно были.

— Могу ли я предложить совет? — произнесла Вика. — Запасись терпением. Ответы придут в свое время, хотя тогда ты можешь и пожалеть, что вообще спрашивал. В молодости торопишься все узнать, но знание лишь влечет за собой новые вопросы. Забудь о цели, Арен; получай удовольствие от дороги. Сейчас ты свободен, как никогда, и выбор, который ты сделаешь, определит твое будущее.

Слабое утешение, но Арен почувствовал мудрость в словах друидессы. Если он хочет, чтобы Гаррик открыл свои тайны, надо быть умнее и дождаться подходящего случая.

Так или иначе, он узнает правду о Гаррике и своем отце. И только потом, когда откроются все карты, он решит, как действовать.

ГЛАВА 38

ГЛАВА 38

Киль приоткрыл дверь в спальню сына, словно боясь того, что увидит за порогом. Тед сидел, привалившись к спинке кровати, и пристально смотрел на отца.

— Я думал, ты спишь, — смущенно произнес Киль. Унылый дневной свет напрочь лишил комнату уюта. Болезнь витала в воздухе, словно призрак.

Киль прокашлялся, открыл дверь полностью и вошел, впустив следом Вику, по пятам за которой трусила Скирда. При виде друидессы Тед напрягся и выпрямился, в тревоге округлив глаза.

— Не пугайся, это друг! — успокоил Киль и пояснил, обращаясь к друидессе: — Он не любит незнакомцев.

В его голосе звучали извинение и смутное чувство стыда, которое криволомец испытывал с тех пор, как понял, что сын никогда не станет крепким юнцом, которым Киль хотел его видеть. Сколько бы Мариелла ни уверяла его в обратном, странности сына он воспринимал как собственную неудачу. Как вину.

— Здравствуй, Тед, — ласково поздоровалась Вика. — Наверное, мой вид для тебя необычен. Пожалуй, тебя удивляет, почему мое лицо так раскрашено. Я друидесса. Знаешь, что это такое?

Дыхание мальчика участилось. Так обычно и случалось: сначала нарастала паника, а потом Тед впадал в истерику, вопя и корчась. Когда было особенно плохо, глаза у него закатывались, Тед весь трясся, на губах выступала пена.