Аделаида Мозер-Бубенецкая Кот, драконы и прочие неприятности

Аделаида Мозер-Бубенецкая

Кот, драконы и прочие неприятности

Глава I. Слышу голос из прекрасного далёка, голос утренний в серебряной росе

Глава I. Слышу голос из прекрасного далёка, голос утренний в серебряной росе

В ту ночь я легла очень поздно, долго проверяла эссе и контрольные работы. Видимо, из-за этого снилась какая-то муть. Ещё бы! Креативный студент Незнамов превратил поэтов Кантемира и Тредиаковского в одну личность, снабдив биографией Сумарокова и парочкой стихотворений Ломоносова. Этот литературный Франкенштейн взбесил меня до такой степени, что я долго ворочалась в постели.

Заснула ближе к двум. Был конец октября, как наяву, слышались звуки отдалённой грозы. Сквозь сомкнутые веки я видела всполохи молний. Затем уловила незнакомую речь: слов было не разобрать, просто тревожный шум. Постепенно проявилась картинка. Из плотного тёмно-серого тумана возник необычный человек: очень высокий и худощавый, с длинными светлыми волосами, похожий на эльфа из «Властелина колец». На бледном лице выделялись ярко-голубые глаза. Незнакомец смотрел на меня и что-то говорил, но смысл фраз ускользал. Нарастала напряжённость и тревога, хотелось убежать и спрятаться.

— Вы сумеете, я передал всё, что мог, — последние слова слетели с побелевших губ чужака, и он упал в клубы тумана. Я посмотрела вниз: герой моего сновидения лежал в серой мгле сломанным манекеном. Сердце колотилось всё сильнее от страха и дурного предчувствия. Я огляделась: густая серость плескалась со всех сторон, а рядом со мной парил чёрный дракон. Чешуйчатая огромная голова, украшенная острым гребнем, смотрела на меня почти такими же голубыми глазами, как у покойного эльфа.

— Быстро в седло! — прозвучало в голове, — ты должен вывести нас с изнанки. Не знаю уж, какие дополнительно мозги подогнал тебе Магистр, но шевели мохнатыми лапами. Я ещё не готов к встрече с Гайдором.

Я ошалело поняла, что слова исходили от дракона и, видимо, были обращены к моей особе. А затем какая-то сила заставила меня вскочить на спину зверюги. Ощущения были престранные: будто это не моё тело, но в то же время именно я забралась в седло. Учитывая, что лошадок я, конечно, люблю, но наездницей была не ахти, только во сне я и могла ловко взлетать в седло, будто героиня женского романа. «Представь карту Магистра, покажи мне ближайшую точку выхода. И торопись, куцехвостый!»

Карту Магистра?! Мысленно я удвоила старинную букву «ять». И почему это куцехвостый? Так меня ещё никто не называл даже на конкурсе обзывалок, который мы как-то устроили во времена весёлой юности, опустошив беличьи запасы спиртного моего папеньки, пока родители загорали на море. Это был единственный раз, когда меня надолго оставили дома одну.