— Черт! — Ирвин в пятый раз перешнуровал доспех, попрыгал, убедился, что все еще гремит, и расстроился окончательно. Я подошла ближе и с обреченным вздохом потянула пряжку его пояса.

— Как маленький, честное слово! — проворчала я, утягивая его и шнуруя ровнее. — Как будто в первый раз идешь работать.

— С тобой — в первый, — тут же откликнулся Вин, поднимая руки, чтобы не мешать мне.

— Так, отставить флирт и кокетство, — недовольно бросила я, подавая ему перевязь с мечом. Ирвин устроил оружие, попрыгал. Теперь все было в порядке. Оружие лежало ровно, не стесняя движений, карманы не звенели, доспех хорошо сидел.

— Никакого кокетства, мастер, — возразил ученик, проверяя, легко ли меч выскальзывает из ножен. — Чистая констатация фактов.

— Готов?

— Вроде да. Как-то не по себе.

— Хватит психовать, поехали быстрее, — я подхватила с полки в прихожей ключи от машины и направилась к двери:

— С Богом.

— Хм.

— Извини.

Глава 38. О школьниках и удобных особенностях

Глава 38. О школьниках и удобных особенностях

Конечно же, я ему солгала. Его помощь мне не требовалась, я вполне могла бы привлечь кого-то из опытных коллег. Целью моей была пара вампиров. Мальчик и девочка. В прямом смысле. Когда заказчик, тот самый Себастиан, дал мне вводную, я возмутилась. Но вскоре мне стало понятно, почему он так настаивал, чтобы с информацией я ознакомилась при нем. Я покачала головой, демонстрируя нежелание работать против детей, но Себастиан, снисходительно улыбнувшись, уточнил сведения. Обоим было по сто два вампирских года, и шустрые пострелята уже вполне освоились в зубастом мире. Освоились настолько, что кровавый след тянулся за ними через три страны. Каким образом эти милые детки умудрились перейти дорогу Себастиану настолько, что он готов был выложить тройной гонорар, я не могла себе представить. Но факт оставался фактом: за головы двух практически школьников мне была предложена очень соблазнительная сумма.

Неприятность в заказе существовала одна: девочка работала с оборотнями. Причем настолько хорошо, что умудрилась подчинить себе стайку из пяти человечьих. Собственно, волчьи оборотни, то есть те, кто превращался в волков, делились на две группы. Те, кто на самом деле походили на волка, и те, у кого в облике сохранялось больше человеческого. Вервольфы, недалеко ушедшие от мохнатого прототипа, были менее опасны. Они хуже контролировали себя, и мозги у них выключались в большей степени. Животные инстинкты, преобладавшие над человеческим разумом, делали их уязвимыми для охотников. Вервольфы острее чувствовали жажду крови и чаще срывались, предвкушая добычу. Они оборачивались полностью, от природного волка их внешне отличал, пожалуй, только размер. Иная картина возникала с теми, в ком изначально оставалась львиная доля человеческого. Волколаки, или человечьи оборотни, оборачиваясь, сохраняли за собой прямохождение. Получалась эдакая махина, со строением тела, сочетающим в себе удобные человеку суставы и волчью голову с хищными челюстями. Они контролировали себя гораздо лучше, пользуясь не только природным чутьем, но и всем, что может предоставить мозг homo sapiens. Вервольфов некоторые вампиры, достаточно взрослые и опытные, могли подчинять. Я не представляла себе, сколько ресурса требовалось на подобный контроль. Подозреваю, что немало. С человечьими же оборотнями можно было лишь договориться. Видимо, некоторые зубастые имели впечатляющий дар убеждения. Даже два волколака, на данный момент находящиеся рядом с детьми-кровопийцами, ставили большой знак вопроса на успешности заказа.