— Имей в виду, если что, я с вас всех шкуру спущу, — угрожающе пообещала я, наблюдая, как на экране Ирвин медленно поднимается с пола, испепеляя своих мучителей взглядом. — Он должен сломаться. И времени у вас не так много. Но все кости должны быть целы. И никаких травм, лишающих подвижности. Или ты обломаешь мне дальнейшие планы.

— Леди, брось. Мы профессионалы. Развлечения я тебя не лишу. Если тебе что-то не понравится, ты можешь остановить все в любой момент. У меня прямая связь с моими парнями. Пока же — наслаждайся.

Развлечения, значит. Я откинулась на спинку дивана, заставив себя принять нарочито расслабленную позу, и сделала вид, что наслаждаюсь. Я была максимально сконцентрирована. Так, как никогда в жизни. Впрочем, в игре, которую я сегодня вела, ставки были также высоки, как никогда. Ради этого стоило рисковать. Мой взгляд неотрывно был прикован к экрану.

Исполнители хорошо знали свое дело. Я не испытывала иллюзий по отношению к боли. Стойкость героев, которых ничем не сломить, могла быть объяснена лишь двумя обстоятельствами: либо нехваткой времени, либо отсутствием фантазии у пытающих. Абсолютно у каждого есть свой предел, за которым боль начинает зашкаливать, и человек теряет выдержку, самообладание, волю и гордость. Как далеко бы не простиралось терпение, даже если постоянно закаливать себя, приучая к ощущениям, найти грань, за которой выучка отказывает, возможно. Если быть профессионалом. Команда Тони зарабатывала именно на этом.

Таких, как они, в наемничьей среде не любили. Презрительно называли «падальщиками». Но обращались, и частенько. Далеко не все способны хладнокровно пытать свою жертву, вытаскивая с кровью, потом и слезами необходимую информацию. Команда Тони же представляла собой группу полных отморозков, которые работу свою знали и любили. Меня передернуло от отвращения. Развлечение… Их лидер, сидящий сейчас рядом со мной и почти приросший глазами к экрану, не представлял, насколько близко ходит его смерть. С каким животным удовольствием я сейчас «развлеклась» бы с ним, выплеснув боль, обжигавшую душу. Моя левая рука, находящаяся в зоне его видимости, расслабленно лежала на колене. Моя правая ладонь, спрятавшись за спиной, сжалась в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу. Я отчаянно радовалась, что сняла с себя перевязь с мечами и оставила подле дивана. Будь сейчас оружие в мгновенном доступе, я не была уверена, что сумею удержаться от «развлечения». В эти мгновения Тони и его подручные занимали вторую позицию в списке объектов моей ненависти.