– Для кого?

– Прежде всего для своего отца. Мне пора идти. Когда будете готовы, машина отвезет вас обратно к автовокзалу. Я вас найду, когда он придет в себя. – Линн направилась к выходу.

Когда дверь за ней захлопнулась, я вновь попыталась привести тебя в чувство. Трясла за плечи, била по щекам, повторяла твое имя. Но все безрезультатно. Слишком глубоко ты занырнул в мир своих видений. Я посидела рядом с тобой, гладя тебя по голове. Немного всплакнула, потом взяла себя в руки. Отдыхай, Золтан, я возьму это все на себя.

Проделав обратный путь с тем же самым водителем, я опять оказалась перед автовокзалом. К моему удивлению, меня ждал здесь мальчик, державший в руках мою сумку и телефон, отправленные в урну.

Я приехала в наш дом за полночь. Аманда сообщила о двух звонках от отца. Он просил перезвонить ему, как только я получу сообщение. Плюхнувшись на диван, я включила новости. Мои персональные настройки по ключевым словам «Каролина Шиллер» еще действовали, и на экране замелькали новости про «Транс-Реалити». Падение акций в связи с пиар-скандалом, инсинуации по поводу азовстанского эксперимента, часто мелькал изрядно уставший Рамбан, без устали повторявший мантру про «все хорошо» и «корпорация прилагает все усилия»… Кажется, журналисты все-таки увязали смерть Каролины с ее участием в проекте. Один эксперт, oписывая неизученный механизм обратной квантовой связи, заявлял, что персональные реальности «реально влияют на наш мир». На этой программе я остановилась. Oднако вскоре я запуталась в теории и в который раз пожалела, что тебя нет рядом.

Усталым жестом я погасила экран и в тишине вспомнила слова Марка: «Корпорация на грани распада». А тут еще появилась какая-то таинственная третья сила. Явно не перепуганные акционеры и не мой отец стояли за черным кадиллаком и девушкой-телохранителем в татуировках. Если это какое-то организованное сопротивление… То его появления я и ждала.

0021

0021

По пути в Венецию я представляла себе пышные похороны: тысячи телохранителей вкупе с полицией и карабинерами, толпы туристов, зевак и папарацци, неутомимые джетсеттеры, невозмутимые хроникеры, кутюрный бомонд, куртуазная богема, дипломаты и аристократы. Пока я пробиралась по каналам на небольшом катере, представляла, как вереница плакальщиков, наряженных в черное, рисуется перед многочисленными камерами. Однако ничего подобного я не увидела.

Белоснежный закрытый гроб стоял на возвышении перед алтарем в наполовину пустом соборе. Людей собралось немного, десятка четыре. Опоздав к началу поминальной мессы, я тихо уселась в заднем ряду под звуки литургии, удостоившись всего пары вспышек от единственного фотографа.