Он протянул руку Мириам, но та отстранилась.

Мэтт засунул голову в салон — неважное убежище — и смутно разглядел Мириам в свете потолочных ламп.

— В чем дело?

— Мои дневники! — прошипела она.

«Мать моя женщина», — подумал про себя Мэтт.

— Доктор Уилер! Мы можем бросить то, что в багажнике, но дневники мне нужны!

Дневники были свалены у нее в ногах, по-прежнему завернутые в желтый плащ-дождевик. Мэтт склонился над ней, почувствовав резкий запах мокрой шерстяной юбки — запах мокрой псины. Он связал рукава плаща, соорудив нечто вроде сумки — на это ушло столько времени, что он успел поразмыслить над нелепостью своего положения. Сейчас бы стоять, подставив задницу самому мощному тайфуну в истории Орегона со времен ледникового периода! Дождь заливал машину, Мириам насквозь промокла, но Мэтт перестал за нее переживать. Пусть мокнет, заслужила. Он не мог изгнать из памяти ползущие к берегу ветряные воронки, не мог отделаться от предчувствия, что одна из них подкрадется к нему и забросит в темные небеса.

Сложив дневники, он распрямился и предложил Мириам руку. На этот раз та взяла ее и, кряхтя, выбралась из машины. Как только она вылезла, Мэтт обхватил ее за талию правой рукой и потянул, отчасти приподняв, к дверям служебного входа. Лишь несколько ступенек. Раз, два, три.

Но больничная дверь не подалась, когда он дернул за ручку. Ветер? Нет, не только ветер.

Он постучал. Дверь была из стекла с проволочным каркасом, в четверть дюйма толщиной. Внутри виднелся тусклый свет, кажется, кто-то шевелился… но сквозь дождь трудно было что-либо разобрать.

Почувствовав панику, которая, как разбойник, подкралась сзади, Мэтт в третий раз дернул за ручку… и дверь распахнулась.

Он быстро втащил Мириам внутрь. Она споткнулась, но устояла и забрала у Мэтта сверток с дневниками.

— Спасибо, — почти беззвучно прошептала она, не глядя на него, и принялась отряхивать воду со свертка. — Это было… мучительно.

Том Киндл захлопнул за ними дверь.

В руке у Киндла был молоток. У стены стоял лист фанеры и две сосновые доски.

Мэтт уселся на пол, чтобы отдышаться. С него ручьями лилась вода.

— Ты собирался заколотить дверь, — сказал он Киндлу.

— Ага.

— А подождать не судьба?

— Это было бы не слишком разумно.