— За перекусом решили заскочить?

Это была не больница, но, по крайней мере, ориентир. Мэтт мысленно представил местоположение супермаркета по отношению к больнице. Все последние годы он ездил сюда не реже двух раз в неделю, но когда попытался вообразить карту… Супермаркет был до больницы? Точно. Близко к ней? Кажется. Да. Но насколько? Кажется, по дороге был еще какой-то магазин. Фотоателье? Он никогда здесь не останавливался и поэтому помнил их весьма смутно.

С черепашьей скоростью он вернулся на Кэмпбелл-роуд и пополз дальше.

Из мрака вылетела ветка в ярд длиной и ударила в левое боковое стекло. Мириам ахнула, но стекло выдержало. Мириам что-то невнятно пробормотала, Мэтт стиснул зубы и поехал дальше.

У очередного поворота направо он притормозил. Переглянулся с Мириам, затем повернул руль. Возможно, больница здесь. Скорее всего. Хорошо, если так.

Подъездная дорожка тянулась, казалось, целую вечность. Мэтт представил, что уехал от «Севен-Илевен» в неопределенность, где были только дождь и ветер, и никаких опознавательных знаков. Он боролся с желанием каждые полминуты смотреть на часы, чтобы понять, насколько они продвинулись. И вдруг отчетливо ощутил спертую атмосферу салона; запах его пота смешался с более легким, кисловатым — Мириам — и духом сырости, исходившим от чехлов и одежды.

Его охватила радость, когда фары выхватили фрагмент кирпичной стены — восточной стены бьюкененской больницы.

Он едва не въехал прямо в служебный вход.

— Слава богу, — выдохнула Мириам.

Мэтт заглушил двигатель, но оставил включенными фары.

— Я открою вам дверь. Подождите. Пойдем вместе.

Он опасался, что ветер был настолько силен, что мог подхватить и унести прочь легкую Мириам, но вслух об этом не сказал.

Мириам кивнула.

Дверцу вырвало из рук, как только он ее открыл. При таком ветре любое действие, даже такое банальное, как открытие дверцы автомобиля, могло стать опасным. Дверь ударилась о стопор и отскочила обратно, ударив Мэтта по ноге. Он быстро отошел и захлопнул ее, но Мириам все равно окатило соленой водой.

Мэтт обошел машину, держась руками за холодный капот. Еще немного, и ветер поднимет и его, Мэтта, — как минимум собьет с ног, если сделать неосторожный шаг. Ветер с дождем ослепляли. Зажмурившись, Мэтт, промокший до нитки, думал, что окружающий мир как бы сократился до элементарных составляющих: ветра, автомобиля, мокрого бетона под ногами. Части сложного уравнения.

Он на ощупь добрался до ручки дверцы Мириам, оперся на ноги, сделал глубокий, насколько позволял ветер, вдох и открыл дверь. Та мгновенно рванулась к стопору, но на этот раз Мэтт был к этому готов и прижал ее всем телом, не позволяя вновь захлопнуться.