– Здравствуй, Карл, – сказала она.
– Здравствуйте, миссис Макгиббонс. Сегодня вы вспомнили моё имя.
Я шёл рядом с поездом.
– Это напоминает мне туннель любви, – снова заговорила старуха. – В мои времена мы с Барри не пропускали карнавалов. Мы ели сахарную вату и бросали дротики в воздушные шары. И ездили по туннелю любви[133]. Я позволяла ему трогать мои сиськи, но только через свитер.
Я засмеялся.
– Я любила моего Барри, хотя на вид он был не такой уж красавчик. Если бы ты был со мной в туннеле любви, я позволила бы тебе больше, чем трогать через одежду.
– М‑м… Спасибо.
Я не придумал лучшего ответа. Старуха закудахтала. А за её спиной Иоланда отозвалась лающим смехом.
– А вас сегодня двое выбрали, – сообщила Пончик. – Метамфетаминовый шаман‑гоблин и бабушка Авраама Линкольна. Жду не дождусь узнать, кто третий захочет на вас полюбоваться. Что‑то мне подсказывает, что это будет болотная ведьма с бородой.
Иоланда ещё раньше сказала мне, что этой женщине девяносто девять лет. Я посмотрел на неё. Девяносто девять. Она прожила целую жизнь. У неё был муж, которого она, несомненно, любила. Казалось извращением, что она попала сюда, в это вот место.
Я подумал об остальных, которым было суждено провести свои последние часы в зоне безопасности за пением гимнов. Мы должны были убедить их остаться. Не от душевной доброты, а ради них самих.
Пончик спрыгнула с моего плеча прямо на колени старухи. Её попона и бабочка‑талисман зазвенели, когда она приземлилась.
– Ох, привет, кисанька‑ласонька, – проговорила женщина.
Она принялась гладить Пончика. Кошка громка заурчала.
– Дайте сюда эту пусю, – попросил один из мужчин.