Брэндон отступил на шаг, любуясь плодом наших трудов.
– Ты действительно думаешь, что эта хренотень его убьёт? – спросил он неожиданно серьёзным тоном.
– Никоим образом, – ответил я. – У той гадины девяносто третий уровень. Ей наш подарочек не понравится, но его ни в коем случае не хватит. Хотя наши детища сделают её не такой проворной, как сейчас.
Брэндон скептически посмотрел на меня.
– Если эта штука её не убьёт, то ради чего мы старались?
– Эта штука входит в план, – сказал я.
– Погоди. Да что это, собственно, за план? – Брэндон махнул рукой в сторону конструкции. – Я считал, что это и есть план.
– Я уже сказал, это часть плана, а не весь план. Остальное я не могу тебе рассказать.
Я указал на потолок. Этот жест приобрёл у нас универсальное значение: «враги слушают».
Поскольку изобретённая мной схема предусматривала использование эксплойта[139] для Подземелья, даже Пончик не знала моего плана во всех деталях. Мордекай говорил, что наши частные чаты зрителям недоступны, а вот «Борант» и ИИ могут их видеть. Я не хотел рисковать, не хотел, чтобы нам в последний момент поменяли правила.
А они способны реально высосать нас. Не хотел бы я дожить до того времени, когда придётся на это жаловаться.
Нам было необходимо безопасно пробраться в проулок. Этот первый пункт моей сумасшедшей схемы был одним из самых пугающих.
Прежде всего я предложил подождать, пока личинки перегруппируются и подберутся достаточно близко, чтобы
Имани внесла дерзкое предложение:
– А что, если мы просто откроем эту клятую дверь?
Это обсуждение проходило несколько часов назад, когда мы приступали к работе над МОАВ.
Мы посмотрели друг на друга. Я идею Имани уловил сразу. Идею страшную, но верную. Мы находились в зоне безопасности. Мобы телепортируются прочь. Не очень далеко, как предупреждал Мордекай, но они всё равно будут выключены из игры.
– У, чёрт, – произнёс я и отложил гоблинский заклёпочник. – Может быть, нам вообще не стоило делать эту штуку.
И мы её испытали. Мы увели всех в другую часть обеденного зала, ближе к проходу, ведущему к спальням. Не знаю, кого трясло сильнее – меня или дверь. Если мы где‑то тут ошиблись…