Глава восьмая

Оставшееся время: 42 часа, 52 минуты, 11 секунд.

Стою напротив зеркала, любуюсь собой. Выгляжу как картина Винсента Виллема Ван Гога. Мудила солдатская выкрасил всю экипировку в тёмно-оранжевый цвет, затем начал выплёскивать своё экспрессионистское творчество узорами золотой краски; витиеватые загогулины напоминали скандинавские руны. Очень красиво получилось. Разгрузку он выкрасил в тёмно-серый. Баллончик этой краски я попросил оставить, сославшись на то, что хочу покрасить перчатки и обувь, чтобы гармонично выглядеть.

Ирландец смотрел на меня в упор с минуту. Затем вздохнул, отдал приказ и улетел, оставив в дополнение к снаряге наилучшие пожелания и силиконовые стельки для обуви.

Укомплектовался по полной, даже подарок покойных друзей, кевларовые носки и те надел. Кажется у меня шизофрения. (Нет, не кажется.) Я пришел к этой мысли, после того как выкрасил шнурки на берцах и резинку на очках. Зато теперь, я точно готов.

Отложив шлем в сторону, решил напоследок зайти в лабораторию, попрощаться с Нестеровым, но профессора не было на месте, и я прошел дальше к двери, ведущей в его кабинет и каюту. Прохожу мимо Дианы и замечаю, или мне показалось, что её глаза открыты. Подхожу ближе к ней и вижу, как она плачет, смотрит на меня и плачет. Слёзы стекали по краям глаз и падали на её волосы.