– И тем не менее на стене нет никаких отметин, – заметил Омаха.
Сафия подошла к нему.
– Здесь должно быть что-то.
Она присоединилась к поискам. Поверхность песчаника была шероховатой, выщербленной.
Хруст песка возвестил о возвращении Пейнтера.
Добравшись до середины лестницы, Омаха передал оставшейся внизу Сафии то, что принес Пейнтер.
– Ну, как у вас идут дела? – окликнул тот, опуская пластиковую бутылку с водой.
– Медленно, – ответила Сафия.
– Но кое-какое продвижение вперед уже есть, – вмешался Омаха.
Пейнтер выпрямился, подставляя себя ветру. Казалось, теперь, когда он избавился от ноши, сильный порыв может поднять его в воздух. Омаха спустился вниз. За ним последовали струйки нанесенного ветром песка.
– Тебе лучше поскорее вернуться в укрытие! – крикнула Сафия Пейнтеру, беспокоясь за его безопасность.
И Пейнтер шагнул навстречу песчаному урагану.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил Омаха.
Кроу, поднявшемуся из провала, сразу же пришлось бороться с бурей. Казалось, на землю опустилась ночь. Пыль, закрыв солнце, погрузила весь мир в рыжевато-бурую тень. Видимость сократилась до нескольких шагов. Пейнтер с трудом различал то, что находилось прямо перед носом; он надел очки ночного видения, однако они позволяли выхватить из мутного мрака лишь какой-то дополнительный ярд. Пейнтер буквально наткнулся на ворота, не заметив их.
Ветер гнал между домами потоки песка, и Кроу казалось, что он бредет по ручью. Его одежда искрилась статическим электричеством. Пейнтер ощущал его в воздухе. Казалось, рот у него набит мелом; пересохшие губы растрескались.
В каком-нибудь футе перед ним из бурлящей темноты бесшумно возникла фигура, призрак, обретший форму. Призрак, вооруженный автоматической винтовкой. Это была одна из часовых-рахим. Пейнтер заметил ее только тогда, когда почти столкнулся с ней. Проходя мимо, он кивнул. Женщина никак не отреагировала на него. Кроу направился к дому с заколоченными окнами.
У двери он остановился и обернулся. Рахим исчезла, словно ее никогда не было.