– А где же Черные Вороны? – удивился он.

Твой собственный клан достаточно умен для того, чтобы сегодня держаться подальше отсюда, Одо Седох.

Мой собственный клан, – подумал он. – У меня есть клан. У меня есть семья. – Его взгляд обратился к едва различимым на юго-востоке черным утесам Одо. – Я делаю это для вас. Пожалуйста, простите меня.

Он ждал, и Бенунда молчала вместе с ним. Он расслабился, прижавшись к ее сильной груди, укрывшись под ее крылом. И единственное, о чем Серапио сейчас жалел, так это о том, что им не суждено больше полетать вместе. Хотя бы еще раз.

Жрецы и кланы завели песнопения, прогоняя словами тьму и приветствуя возвращение солнца. Впрочем, они опоздали.

По мере того как тускнел дневной свет, росла тень – совсем как тогда, когда он был ребенком. И когда Бог-Ворон поглотил солнце – пение у его ног стало громким и отчаянным.

– Мне пора идти, Бенунда, – сказал он.

Да, я знаю. Счастливого пути, Сын Ворона. Увидимся, когда все будет кончено.

– Бенунда…

Я понимаю. – И, громко взмахнув крыльями, она взмыла в небо. Серапио разорвал связь с ней, в последний раз увидев себя со стороны – взор обращен в небо, на лице – радость.

Он был один. В голове всплыли слова его матери.

Ты должен вернуться домой, в Тову… Там ты снова откроешь глаза и станешь богом.