– Как?

Пока Энндал переодевался, ведьма открыла свою банку с медом и поставила ее горизонтально перед перевернутой банкой. Почти сразу же из банки высунулся длинный тонкий розовый язык, приземлился на мед и прилип к нему. Ловким движением ведьма зажала язык между двумя пальцами и потянула за него, заставив огромную жабу вылезти из банки. Она держала ее неподвижно, прежде чем освободить от меда. Жаба была отвратительной и такой огромной, что ведьма с трудом могла поднять ее своими тонкими руками. Она передала жабу Лиз и Брисеиде.

– Если кто-то из вас поцелует мою жабу и она превратится в прекрасного принца, то это будет веским доказательством. Вы так не думаете?

В хижине воцарилась тишина.

– Зачем жабе превращаться в принца? – тихо спросил Эней у Оанко, который выглядел таким же озадаченным, как и он.

– Вы архетип? – спросил Оанко.

Его вопрос был бессмысленным, поскольку существа, рожденные как архетипы, не осознавали своего родства с архетипами Мира Снов. Но Брисеида внимательно следила за реакцией старухи. Она казалась такой уверенной в себе, возможно, она поняла происхождение их даров? Ведьма лишь улыбнулась, обнажив несколько желтоватых зубов:

– Вам будет все равно, кто я, когда вуивр разорвет вас на части.

Она зажала жабу под ногой, пока погружала руку в горшок с сырой землей и вытаскивала корень, покрытый насекомыми, который она надкусила, как буханку хлеба.

– Просто смешно! – воскликнула Лиз.

– Таковы мои условия. Туники зачарованных фей видны невооруженным глазом только в течение нескольких мгновений каждую ночь, когда луна находится на одной линии с пещерой, до которой вам предстоит добраться. Без туники вы никогда не сможете увидеть туманных танцоров. А без них вы никогда не найдете дорогу к замку. Я предлагаю свою помощь только один раз. Если вы откажетесь, вам придется обойтись без меня.

– А если жаба не превратится?

– Мне будет жаль, но вуивр будет в восторге.

Снаружи, между горами раздался пронзительный крик химеры. Брисеида сглотнула. Лиз взглянула на Энндала. Он пережил гораздо худшее, она не могла вредничать.

– Если это еще один твой грязный трюк…

– По одной попытке, – сказала старуха, поднимая жабу к носу Лиз.

Она прицелилась в спину животного, закрыла глаза и быстро поцеловала его. Она села, вытирая рот с гримасой отвращения.

Жаба квакнула. Все затаили дыхание. Снаружи раздался второй крик.

– Может, тебе стоило поцеловать его в губы? – спросил Леонель, поскольку ничего не происходило.

Лиз бросила на него убийственный взгляд.