– Я француз, – защищался Леонель.

– Что? При чем здесь это?

– Ты спросила, на чьей я стороне.

– Твоя национальность не важна, я лишь спросила…

– Думаешь ли ты так? Потому что я, понимаешь ли, не уверен. Я не знаю, почему ты вбила себе в голову, что я немец, что я опасен для тебя, но я уверен в одном…

– Леонель, в мое время война, в которой ты участвуешь, закончилась почти столетие назад, у меня нет…

– Ты бы не смотрела на меня так, если бы не считала врагом!

– А как бы ты хотел, чтобы я на тебя смотрела? – озадаченно сказала Бриседа. Она вопросительно посмотрела на остальных.

– Нежнее… – предложила Лиз.

Леонель вырвал блокнот из рук Брисеиды.

– Эй! Ты что делаешь?

– Так, Брисеида и Леонель, – возмутилась Лиз, – вы думаете, что сейчас самое время…

– Я француз и прямо сейчас докажу тебе это.

– Прекрати, Леонель, – сказала Брисеида, – все знают, что ты немец…

Леонель приглушил голос и провозгласил:

– Сегодня ты писала в своем блокноте…

Он указал на текст, как бы показывая, что читает, и максимально точно сформулировал свою мысль:

– Prevenetz lalfa qwilts onte lintensi-one de libere la vouivr komeu souite…

– Мы ничего не понимаем, Леонель, – вздохнула Лиз. – Прекращай этот…

– Iltz vontente doutilisae daiss koboldess pour representar laiss ellaivess de la tsitadeleu… Видишь, я все понимаю.