Шарка выругалась себе под нос. Но некоторые вещи в мире оставались неподвластными ей, в том числе эта. Никакой Дар не заставит Нанью – да и всех остальных – прекратить видеть в Шагрон отца. Тонкая, вертлявая и шумная, она не унаследовала от матери ничего, кроме цвета радужки. Серые узкие глаза делали ее совершенно не похожей как на бракадийских, так и на хиннских детей. Одно время Шарка пыталась Даром Иллюзии хотя бы поменять ей цвет волос, но Шагрон, обладавшая Дарами с самого рождения, возвращала все как было, обижалась, а то и орала как резаная.

Как сейчас.

– Милая, пожалуйста…

– Шагрон-Гессе-е-е-ер! В бой, мой верный конь! – кричала дочь, уже успевшая перебраться с плеч Наньи на Дэйна.

– О боги, Шагрон, замолчи хоть на минуту, – раздался угрюмый ломающийся голос, и Шарка благодарно кивнула Тернорту. На миг подросток скрылся в облаке из маленьких зеленых дракончиков, которые прошли сквозь него и растворились в воздухе за его спиной. Тернорт закатил глаза. Эфола, которая расставляла тарелки, рассмеялась, но, столкнувшись взглядом с Дэйном, раскраснелась и отвернулась обратно к столу.

– Не приказывай мне, герцог! Перед тобой будущая королева Бракадии, хе-хе!

Паны Митровиц нашли Шарку спустя два года после падения Хасгута. Точнее, они связались с Таррой, а тот рассказал Шарке, что Кришана умерла. Опасно было оставлять наследников в Митровицах, которые, как и вся остальная Бракадия, погрузились в хаос при безумном короле Зикмунде и его регентах. Тарра долго, не меньше полугода, уговаривал Шарку забрать принца и принцессу под свое крыло. Не дождавшись ответа, он привез их к себе в Тавор, и Шарка наконец согласилась.

Еще ни разу она не пожалела об этом. Сначала боялась, что рожденные при дворе внуки Редриха не свыкнутся с постоянными переездами и вечным ожиданием опасности. Но проведенные в изгнании годы научили Тернорта и Эфолу стойкости – или это говорила в них кровь отца? Она ни разу не услышала от них ни единой жалобы, хотя догадывалась, что они просто терпеливо ждут своего часа. Не зря Тернорт проводил все свое время, упражняясь с мечом и луком, а Эфола оттачивала ум, поглощая книгу за книгой, которые посылал ей Тарра из Тавора. Шарка знала, что рано или поздно их время придет. А ей оставалось только оберегать от этого пути собственную дочь, которую проклятый Нанья только распалял дурацким титулом и хиннскими бреднями…

Наконец они собрались за столом, и на какие-то десять минут воцарилась тишина. Шарка наслаждалась ею изо всех сил. Но едва дети встали из-за стола и принялись разбирать подарки из Тавора, Дэйн придвинулся к сестре и тихо произнес: