— С утра был, — признал я этот факт. — Где здесь присесть-то? — оглядывал я полоску в полметра, оставленную столом.

— Постоишь… Ты что делаешь?! — возмутился гном.

— Подготавливаю деловую атмосферу, — честно признался я.

Распихав макулатуру и телефоны и присев на стол. А то бардак какой — как будто я тут просить что-то собрался.

— Ы-ы-ы… хер с тобой, — оценил отсутствие ущерба Витальич. — Слухай сюды…

И выходил такой расклад — одинокие гномы и люди на первом и втором ярусе сжирались. Не приходили домой, находились обычно на рабочем месте, в виде обглоданных раскрошенных костей и капель крови.

— Так, вопрос раз: рунная защита…

— Кащей, ты идиот или меня за него считаешь? — проникновенно посмотрел на меня гнум.

— А если рукосуй?

— Нет у нас таких! За неделю проверили и перепроверили!

— Трупов сколько? — уточнил я.

— Семь, — буркнул гном.

— Значит, тварь одна, не нечисть, а нежить. Кто у вас умер до этих смертей в пределах месяца? — резонно уточнил я.

Ответом мне стали удивлённые буркалы и заверение в том, что никто из романюков помирать в последние полгода не изволил. Вот вообще!

— Живучие какие, — посетовал я, чуть не погребённый отчётами, которыми в меня запустил обиженный недоверием гнум.

— Ну уж прости, какие есть, — ядовито ответил Виталич.

— Хрень это, Виталич. У вас нежить, либо контуры рунной защиты нарушены. Иначе не бывает! А нежить из живых берётся, причём погано умерших или в поганом месте!

— На толчке, что ли? — ржанул гнум.

— Охерительно смешно, — оценил я. — Это у тебя гнумы мрут!

— Не гнумы, а гномы. И люди тоже!