— Но вы меня не слушаете!

— А вы мне хотели высказать? Я думал, тем, кто вас сюда прислал.

И ушёл. А то обед остынет. Удивительно, как время пролетело с этим мозгоклюйством. Казалось, ну что мы там поговорили, а несколько часов как жопой сжевало.

Увы, Эдик, нимало не смущаясь, подсел ко мне за стол. Может, на него суп случайно перевернуть?

— Антон Спиридонович! — сказал он укоризненно. — Это просто несерьёзно!

— Эдичка, — ответил я, глядя в тарелку, — когда я ем, я глух и нем.

Я отметил, что ребята смотрят, как мы сидим рядом, а по их рукам и плечам бегут картинки. Социопсихологи считают, что скин-толк — это полноценный метаязык, который конкурирует с вербальной речью как минимум на равных. Но лично я думаю, что социопсихологи — долбоёбы.

— Вы, я вижу, не спешите включаться в скин-толк-коммуницирование? — отметил Эдик.

Я промолчал, наворачивая суп. Гороховый Тоне особенно удаётся.

— Почему вы лишаете себя такого канала общения с воспитанниками? Вы так много упускаете…

Строгая, но смешная рожица на его предплечье забавно подмигнула мне, но я не проникся.

— Смысл подростковой коммуникации — исключение из неё взрослых, — сказал я, переходя ко второму блюду. — Раньше эту роль исполнял сленг, сейчас — скин-толк. Предпочитаю оставить их наедине друг с другом хотя бы там.

— И вам совсем не интересно?

— Не настолько, чтобы нарушать личное пространство. В интернате его и так очень мало.

— Вы многое упускаете.

— Если кому-то что-то от меня надо, он всегда может подойти и сказать это старым добрым оральным способом. Если не надо — то и лезть не стоит.

— У вас поразительно устарелый педагогический подход. Сказывается отсутствие профильного образования. Вы хотя бы слышали о межгенеративной инклюзии?

— Это когда воспитатель должен садиться на горшок вместе с детишками?

— Вы напрасно обесцениваете эту педагогическую практику. Ликвидация поколенческого разрыва в воспитании, установление горизонтальных коммуникаций, моноуровневое взаимодействие педагога с коллективом…

— Эдичка, — прервал я его, с сожалением отрываясь от волшебно пожаренной картошки. (Тоня — это лучшее, что случилось с «Макаром» за всю историю его столовой.) — Не надо мне втирать вашу «моноуровневую» хуйню. Это дети, лишившиеся родителей. Им в хер не впёрлась ваша инклюзивность. Им нужен кто-то, кто стоит между ними и миром, давая возможность вырасти за своей спиной. Например, старый, злобный Аспид, который ни хрена, разумеется, не в теме, но зато никому не даст их обидеть. Если я начну вести себя с ними «инклюзивно», они сначала решат, что я ёбнулся, а потом — что их снова бросили.