***

После обеда — приёмный час. Разумеется, меня дёргают в любое время суток, но это такой официальный момент. То, что он специально для того предназначен, помогает собраться с духом нерешительным.

— Тондоныч, можно?

— Нужно, Марин. Заходи.

— Тондоныч… — девочка мнётся. — Эдуард Николаевич разрешил нам с Леной жить вместе. Ну, в одной комнате. Вдвоём. Но я решила всё-таки спросить, можно?

— Ты просила у него разрешения? — удивился я.

— Нет, Тондоныч, что вы! Он сам предложил.

— А откуда он узнал…

— Так мы же скинтолчим с Леной «в отношениях», он увидел, ну и…

Ах, да. Скин-толк. Друзья (и не только) синхронизируют графику, используют одинаковые мемкомплекты и всякое такое. Дают понять, что пара. Нет, так-то я в курсе. Старый Аспид, как старый дракон — только делает вид, что ничего не замечает.

— Марина, — вздохнул я. — Ты правильно сделала, что зашла и спросила.

— Вы против, да? Это потому, что мы лесби?

Среди воспитанников считается, что я ещё и лютый гомофоб. Потому что был против участия «Макара» в виртуальном гей-прайде. Я тогда сказал, что не против геев. Но когда человек вставляет в жопу радужный флаг, то проблема не в том, что флаг радужный. Просто не надо вставлять в жопу флаги.

— Нет, это потому, что вы дети.

— Нам уже семнадцать! У нас тоже есть право на чувства!

— Чувства можно оставить, — разрешил я.

— Тондоныч, это…

— Несправедливо?

— Да! И Эдуард Николаевич разрешил! И правила позволяют!