— А, ну это у меня просто депрессия. Чего-то там с серотонином и дофамином. Микульчик объяснял, что в депрессии нет ничего стыдного. Это как диабет — не вырабатывается что-то в организме. Поэтому ты объективно в норме, а субъективно в жопе. Дурацкая химия дурацкого тела, тут я прям тебе завидую. Но таблетки справляются, я не склонен к суициду.

— Дело не в суициде. Если тебе предложат сделку, где ценой будет твоя жизнь, ты можешь согласиться.

— Прекрати, солнце моё глазастое, — я притянул Нетту к себе, — моя жизнь не годится на ценник. Она говна не стоит.

— Просто помни — есть те, кому ты важен.

***

— Ты, конечно, попрёшься?

— Откуда ты?..

— Просто сложила два и два. Ты слишком быстро перестал меня домогаться.

— Клюся!

— Не клюськай! Не в этом смысле домогаться, дождёшься от тебя. А просить отвести к Сумерле. Если такой упертый старый маразматик, как ты, отстал после первого отказа, значит, просто нашёл другой вариант. А кто у нас по кривым дорожкам горазд? Не азовкина ли лихованка? Не Фигля ли, блядво не вестное? Вот я её и спросила, керасть мухортую, необытную.

— И что Фигля?

— Запираться не стала. Ей-то что? Она ж себя в покойниках числит. Гордится даже, сиромаха нетребная. Вот только ей-то на тебя-то насрать, глупый старик. А мне — нет!

— Клюся…

— Не клюськай! Я уже настроилась нажраться на твоём юбилее! Сплясать на столе, лезть целоваться, наблевать на ковёр, нарыдать на плечо — что там ещё делают пьяные девушки? Твои поминки мне этого не заменят!

— Да что вы все как сговорились? Да кому я нафиг нужен!

— Мне! Мне ты нужен, мерзкий старикашка! Над кем я буду глумиться, если тебя не станет? Кто будет пялиться на мою задницу, делая вид, что он выше этого? Блин, Аспид, что за нафиг вообще?

— Успокойся, со мной будет Лайса.

— И что Лайса?

— У неё ножки красивые, но короткие. Я быстрее бегаю. Пока её доедят, уже смоюсь.