Второй стакан подходит к концу. Глоток-другой, и всё. Останется один. Это небольшие стаканы, со льдом туда входит сто граммов. Но если класть меньше льда… Нет, это неспортивно.
— Для внешнего наблюдателя время кота линейно. Поэтому он может констатировать его смерть.
— Это я понимаю! — обрадовался я.
— Но для кота это не так. Смерть — внешнее по отношению к нему событие.
— Этого я не понимаю, — я снова расстроился.
Тем более, что в стакане остался только подтаявший лёд. Ничего, впереди ещё один. И он последний. Да, чёрт побери, последний! Впрочем, льда стало меньше, а значит, последний стакан чуть полнее предыдущего. Следующий был бы ещё полнее. Но его не будет. Не будет, я сказал!
— Время и похоже, и не похоже на дорогу.
— Звучит как загадка Безумного Шляпника: «Why is a raven like a writing desk?».
— Если ты проезжаешь на машине через город, то для тебя он начался, какое-то время был, потом закончился. Этим время похоже на дорогу — так человек рядом с тобой родился, жил и умер. Но то, что ты проехал через город, не значит, что его не стало.
— Но в город я могу вернуться!
— А вот этим время не похоже на дорогу. Будучи наблюдателем, мы едем по ней всегда в одну сторону. Но будучи наблюдаемым, не едем вообще. Кстати, ответ на загадку Шляпника — crowquill. Писчее — и одновременно воронье перо. Инструмент фиксации наблюдения наблюдателя, орудие массового разрушения суперпозиций.
— Нетта, но, если смерти нет, то чего ты боишься?
— Что ты для меня или я для тебя станем Наблюдателем. Я хочу остаться с тобой в коробке.
Третий стакан всегда хочет быть не последним. В этом его — и моя — проблема. Однажды это случится.
Но ещё не сегодня.
Глава 25. Кэп
Глава 25. Кэп