— Да почему?

— Твой мир на стене нарисован. Страдания там потешные, а боль значком обозначена. Картиночкой с грустным котиком, — рыбак ткнул мизинцем в эдуардов наноскин на руке.

Котик был невесёлый.

— А я хочу, чтобы не было страданий! Кто придумал, что надо непременно страдать? Вы плодите тоску, а я хочу дарить радость! Кто сказал, что побеждать смерть надо непременно болью?

— «Кто сказал…», «кто придумал»… Мир так устроен, малец. Сила обретается через боль. Жизнь — через страдания. У любой бабы рожавшей спроси.

— Сейчас им эпидуралку делают, — буркнул Эдуард.

— Да у вас вся жизнь под наркозом, — отмахнулся Рыбак. — То-то вы просрали всё.

— Вы, можно подумать, не просрали! Пришло время Кобольда!

— Молодой ишшо, — вздохнул Рыбак, обращаясь ко мне. — Думает, что времена бывают разные. Эй, нежить, взбодри там ещё чайку! Больно он у тебя хорош выходит!

Нетта зачиркала у плиты спичками.

— А знаешь, — Рыбак ткнул мне под нос кисть без двух пальцев, — они болят. И эта боль никогда не проходит.

***

У капсулы меня встретила нервная злая Клюся.

— Наконец-то вылез! Эй, ты весь тут, или мозги там оставил?

Я всё ещё переживал прощание с Анютой и был задумчив. Когда-то я её очень любил, а сейчас? Наверное, осталась только боль. Боль всегда остаётся. Прав Рыбак — мир держится на боли, это единственная постоянная среди множества переменных.

— Спасибо, Клюсь.

— Спасибом не отделаешься! Лайса меня уже пристрелить обещала, если я тебя не вытащу!

— О, мадам полицейская тут? Значит, и нам пора собираться.

— А эти двое? — Клюся показала на капсулы.