На этот раз Илона не улыбнулась. Ее и так узкие губы сильно сжались, превратившись в еле заметные красные полоски.

— Ты смирился? — спросила она наконец. — Смирился с тем, что стал убийцей?

— Разве нужно оружию смиряться с тем, что кто-то нажал на курок? — сердито сказал он.

— Браво, Макс, — Каэр похлопал в ладоши. — Простите, конечно, что встреваю в разговор, но ваша беседа представляет немалый интерес и для меня. Мы с вами в одной лодке теперь и потому, доверять вам или нет, я тоже должен решить для себя.

— Мне кажется Илоне то вы должны доверять полностью, — сухо сказал Кретов.

— Почему же?

— Разве не вы помогли ей избавиться от раздвоения личности?

— Я лишь разрушил барьер, который не позволял Илоне отличать искусственную личность от настоящей. Но вторую личность стереть я не в силах. Это может сделать только тот, кто создал ее.

— Это значит, — опустив глаза пояснила Илона, — что теперь я могу контролировать Гарпию и взять контроль надо мной она может только с моего согласия.

— Значит, она просто спит, — усмехнулся Макс. — Пока спит… Скалину и Бокову вы сказали другое.

— Они и так нервничают, — пожал плечами клон. — Нервничают, подозревают, злятся. Зачем подливать лишнее масло в огонь? Держу пари, скоро они приставят к нам полдюжины крутых ребят, якобы для охраны. Что ж, это нам только на руку. Пусть охраняют.

Илона молча отвернулась. То же самое сделал и Кретов. В это время в зеркале заднего вида отразились глаза Каэра, мелькнувшие и тут же исчезнувшие.

“Да, да, мне ты, приятель, совсем не веришь. Я ведь не дал пролезть к себе в мозг. Не дал и не дам.”

Илона едва заметно вздрогнула, когда почувствовала горячую ладонь Макса, осторожно опустившуюся на ее руку. Кретов сидел все так же отвернувшись, однако пальцы его несильно сжались. Илона поняла, что задала правильный вопрос.

— Подъезжаем, — громко возвестил водитель, осторожно подводя машину к узким металлическим дверям, высотой в два человеческих роста.

— Ненавижу воду с неба, — буркнул Каэр, поднимая воротник. — Если бы она была хоть теплой…

Макс краем глаза увидел корешок книги, которую клон бережно положил в карман.

– “Волшебник изумрудного города”? — не смог он скрыть своего удивления.

— Я появился на свет всего 10 лет назад, — хладнокровно сказал Эмер. — Не забывайте об этом.

Макс ощутил вдруг острую жалость. Жалость к ребенку с интеллектом взрослого и внешностью комиксового инопланетянина, жалость к его неведомым родителям, скорее всего никогда не видевшим, может быть к счастью, своего сына, жалость к жизни, проводимой в лабораториях, в обществе “сумасшедшего ученого”.